Сергей Носов: «Писатель — какая-то странная работа»

В начале 1980-х вы работали в ЛИАПе, на кафедре радиотехнических систем, были без пяти минут аспирантом. Почему решили уволиться и полностью посвятить себя литературе?

Стихи писал. Попал в соответствующую среду, ну и впал в искушение авторствования. Хотел пойти работать в котельную сутки через трое, как многие мои друзья-поэты, чтобы было больше свободного времени. Ректор подписал мне заявление об уходе, хотя юридически не имел на это права, и формально я был уволен незаконно, поэтому меня никуда не брали на работу. Даже водолазом на спасательную станцию в Озерках не взяли. В итоге приняли сторожем в Метрострой, охранять непонятно что. Это был очень сюрреалистический опыт. Мимо проезжали грузовики, груженные глиной, а я сидел в своей сторожке, читал книжки хорошие. Считал, что занимаюсь творческой работой. Сменщицы у меня были пенсионерки, а поэты и прозаики дежурили в других сторожках. Мне, между прочим, полагалось оружие, за правила применения которого я расписывался, но никто мне, конечно, его не давал. Проработал я там полгода, а потом меня взяли в детский журнал «Костер». Святослав Сахарнов, главный редактор, сказал: «Я сейчас вам сделаю предложение, которое вам не сделает никто». И принял меня на должность младшего литературного сотрудника, ту самую, на которой за несколько лет до этого работал Довлатов, так что я его персонажей видел воочию. «Костер» на самом деле был удивительный социальный организм. У нас было почти свободное расписание, но считалось хорошим тоном прийти в редакцию к двум часам, потому что в это время все садились за стол, пили чай с пирожными и беседовали о литературе. Ушел я оттуда в конце 1980-х: у меня как раз книжка прозы выходила, и я думал, что смогу профессионально заниматься литературой, жить на этот заработок. Но все оказалось намного сложнее. Есть у меня пьеса «Берендей», в БДТ шла,— про уличных продавцов овощных ножей, тогда в каждом городе такие были. Мы с моим товарищем, тоже прозаиком, попали в эту мафию, некоторое время катались по стране, продавали ножи, деньги зарабатывали. Позже я работал на «Радио России», тоже в детской редакции, совершенно чудесной, там и начал писать пьесы, потому что актерам нравились мои диалоги. Ну и на канале «Культура» подрабатывал.

Как вы оказались в предвыборном штабе?

Случайно. В 1998-м мы, три автора, поэт Геннадий Григорьев, детский писатель Николай Федоров и я, изобретали газету для одного кандидата, чье имя не хочу называть. Вроде ее даже не распространяли нигде, но издание получилось хорошее — по-хорошему хулиганское. Именно тогда я придумал лозунг, который приписывают Березовскому: «Дайте мне обезьяну, и я сделаю из нее президента». Отсюда и появилось название романа «Дайте мне обезьяну» с припиской на обложке «*Известный лозунг пиарщиков». Некоторые политтехнологи, кстати, на меня за эту книгу обиделись.

Когда вас спрашивают о профессии, вы никогда не говорите «писатель», отвечаете уклончиво: «С текстами работаю». Почему?

Писатель — какая-то странная работа, разве нет? А «петербургский писатель» уже совсем странно звучит, оказываешься в одной компании с Гоголем, Достоевским. Вот слово «литератор» более подходящее. Я понимаю Ленина, который себя так в анкетах обозначал. «Сочинитель» тоже ничего. А в поезде спросят: «Кем работаешь?»— не скажешь ведь, что писателем.

Вы много путешествуете по необычным направлениям.

Как-то присоединился к компании поэтов — Дима Григорьев, Сева Гуревич, — и мы пересекли Гималаи, я еще потом роман написал, «Франсуаза, или Путь к леднику». А через год рванули в Монголию, заехали в пустыню Гоби с приключениями, заблудились. Дорог там нет, надо двигаться по руслам высохших рек. Прикинули направление по старой советской карте и промахнулись мимо оазиса. Есть у нас друг, писатель Виктор Стасевич из Новосибирска, крупный ученый, энтомолог, он в прошлом году нас с Павлом Крусановым в перуанские джунгли заманил. А так — Алтай, Казахстан, этим летом на Белое море собираемся. Еще года два назад мы с Дмитрием Григорьевым отправились в Новосибирск автостопом, двенадцать дней добирались. Общественность «Фейсбука» за это назвала нас буйными старцами. Если встретите где-нибудь выражение «буйные старцы», это про нас.

Ваш роман «Фигурные скобки» набрал беспрецедентное количество баллов на «Нацбесте» от большого жюри. Как думаете, чем он покорил судей?

Не знаю, это для меня самого неожиданность. Я уже четвертый раз попадаю в шорт-лист «Нацбеста», и если с предыдущими романами, особенно с «Тайной жизнью петербургских памятников», еще связывал определенные надежды, то этот мне казался совсем неподходящим — странный текст для странных читателей, но почему-то как раз его полюбили. Может, потому, что он отчасти про фокусников, а фокусы все любят. Мне кажется, я сам сейчас нахожусь в ситуации своего героя: не рассчитывая на успех, показал фокус, который неожиданно получился, — и вот сорвал аплодисменты.

Носов окончил Ленинградский институт авиационного приборостроения и Литературный институт им. Горького. «Фигурные скобки» называет «антироманом», это хроника двух суток из жизни героя-менталиста. Приступил к нему в 2005-м, потом забросил и вернулся к тексту два года назад. На выборах не голосует — уносит бюллетени с собой, коллекционирует. Вместе с Андреем Могучим написал сценарий для спектакля «Алиса» из отрывков книги Кэрролла и воспоминаний участников проекта

Текст: Виктория Пятыгина
Фото: Алексей Костромин