Павел Арсеньев
Поэт, критик, член Лаборатории поэтического акционизма и активист, автор самого запомнившегося протестного плаката «Вы нас даже не представляете» выводит стихи на открытый воздух на фестивале поэзии 20 июля.
Кем вы себя в большей степени ощущаете — поэтом, политическим активистом, кем-то еще?
Для того чтобы больше себя кем-то ощущать, нужно мыслить эти идентичности если не как взаимоисключающие, то как взаимоотнимающие. Принято считать, что человек либо стоит с мокрыми ногами по одиночным пикетам, либо культивирует образ проклятого поэта и пишет гениальные и никому не нужные — «ах, пока, это только пока, разумеется!» — стихи. Совмещать или варьировать фреймы своей активности — это неблагодарное дело. Но только так, обрушивая с обеих сторон границы видов культурной активности, которые, по мнению буржуазии, образуют ее порядок, можно сделать любую практику политически значимой и художественно новаторской. Поэтому не «или… или», а «и… и». А еще я раз в полгода ощущаю себя редактором и издателем литературно-критического альманаха «Транслит». Раз в год — организатором поэтического фестиваля на открытом воздухе. Хотелось вырвать поэзию из плюшевой утробы кафе и холодящего интерьера галереи. В прошлом году фестиваль прошел на берегу Канонерского острова, в этот раз будет в центре, но тоже на острове. И еще более регулярно ощущаю себя филологом — исследователем феномена литературы факта и критиком, к чему причастны сразу несколько изданий, от академических до интернет-площадок.
Какова связь поэзии и активизма в вашей жизни?
Что до связи поэзии и активизма, точнее, акционизма в нашем случае, то поэзия в принципе живет только своими побегами за пределы уже привычной формы литературного быта. Кроме политического аффекта, ей может помогать совершать эти побеги искусство, в смысле contemporary art. Мне интереснее всего, как поэзия может существовать за пределами печатной или рукописной страницы — в серии движущихся кадров видеофильма, в не предусмотренном для того публичном пространстве, в языке политической агитации. А как выглядит поэзия в своем нормальном «агрегатном состоянии», мы все прекрасно знаем и уже нечувствительны к тому, что там конкретно нарифмовано — или не нарифмовано.
Как был придуман нашумевший лозунг и что вы подразумевали, помимо очевидных смыслов?
Такая формулировка возникла в силу необходимости выразить не просто казус бесчестности выборов, но и системный кризис парламентской системы. Связанный в том числе действительно с полным отрывом представителей власти от реальных нужд и мечтаний (не) представляемых ими людей, с одной стороны, и с другой — с готовностью этих самых людей, исключенных из наличной системы политической репрезентации, действовать в достаточно широком репертуаре: «Даже не представляете, на что способны». Что и имеет место с 6 мая.
Вы были одним из инициаторов создания Уличного университета. С чего все началось?
Все началось пять лет назад с осознания плачевного состояния системы образования: все меньше возможностей обучаться бесплатно, при том что качество образования падает. Но одновременно с борьбой за эти толком не работающие классические формы хотелось в принципе каких-то иных университетов. Мы пытались договориться с администрацией СПбГУ о проведении дискуссионного клуба или независимых семинаров, но совершенно независимыми они не были, на них приходили «проверяющие лица». Это дискредитация самой идеи университета как свободного пространства мысли и общения. Как раз тогда по надуманным причинам закрыли Европейский университет и появилась критическая масса молодых людей, готовых перейти к импровизации и самообразованию. Занятия университета проходили в центре города — у Адмиралтейства, на Исаакиевской площади — в разных формах. Практиковались сообщения с последующим коллективным обсуждением, художественные акции, социологические опросы. Темы затрагивались радикально гуманитарные, «подрывные»: например, поэт Сергей Ермаков рассуждал о пластичности расизма, а Роман Осминкин и другие поэты устраивали антицензурные чтения. Большую популярность получают сообщения на теоретическо-философские и партизанско-демократические темы вроде мастер-класса по нанесению трафаретов.
Существует ли Уличный университет сейчас?
Да, существует. И, судя по последним политическим событиям, видно, как мы угадали главный дефицит, ощущаемый горожанами, — дефицит публичности, пространства и ценности общего. Помимо всех обсуждаемых тем, сама эта практика была в своей основе политична, поскольку являлась обещанием нового использования коллективного времени и городского пространства, которое сегодня начинает воплощаться в жизнь в протестных лагерях. В этом мае на Исаакиевской Уличный университет проходил несколько раз в неделю, а в Москве лекции в лагере у Абая идут вообще непрерывно, украинские товарищи проводят их уже чуть ли не в пяти городах. Уличный университет имеет смысл всегда: в момент мобилизации его место на захваченных площадках, как у Абая, в момент спада активности — в психогеографии и просвещении в публичном пространстве города.
ТЕКСТ: НАТАЛИЯ КУРЧАТОВА, ЕВГЕНИЙ ЛАЗАРЕНКО.
ФОТО: СЕРГЕЙ МИСЕНКО
Комментарии (1)