Феномен мукбанга: почему миллионы пользователей смотрят на то, как люди едят в интернете

Что все это значит

Мукбанг (он же мокпан) – вид видеоблогинга, когда человек транслирует прием пищи, причем в процессе блогер (биджей) может разговаривать со слушателями. Жанр появился в Корее чуть больше 10 лет назад, когда на популярных ТВ-шоу актеры стали демонстрировать то, как они едят. Самый известный – Ха Чон У, за которым специально наблюдали корейцы, чтобы нагнать аппетит. Ютуб – площадка открытая, поэтому мукбанг стал источником заработка для удовлетворителей гастрономических вуайеристов.

Почему человек смотрит и почему снимает? Рассказывает антрополог Мария Пироговская

Возникновение мукбанга в Японии и Корее социологи связывают со сложностями взросления в современном постиндустриальном обществе, когда жизненные перспективы туманны. Перемещаясь между работой и съемной студией, люди все чаще едят в одиночестве, при том, что для корейцев еда, которую не с кем разделить, — признак того, что в жизни что-то пошло не так.

Мукбанг, который позволяет одним создавать, а другим разделять социальный опыт трапезы, пусть и виртуально, становится выходом из положения. В трансляциях камера стоит так, что поднос с едой максимально приближен к зрителю: тем самым не только подтверждается «честность» происходящего (да, вот снятое одним кадром видео, где хрупкая девушка действительно съела десять порций рамена), но и создается иллюзия совместного обеда и общения. Блогеры стараются эту иллюзию поддерживать, комментируя еду, разговаривая с подписчиками и реагируя на их комментарии в чате трансляции. В результате между ведущим и подписчиками устанавливаются парасоциальные отношения. Это понятие было предложено в 1950-е для описания взаимодействия между селебрити разного толка и их поклонниками. Когда звезда дает интервью о своей личной жизни или когда инфлюенсер в инстаграме из кровати рассказывает что-то своим подписчикам, создается особенная односторонняя интимность. Подписчикам кажется, что они устанавливают с селебрити личные отношения, такие же, как отношения с друзьями или родственниками.

Однако принимать пищу онлайн, причем в циклопических количествах, — поведение куда более рискованное, чем краситься, болтая с фолловерами, или выкладывать фотографии своего завтрака. С этой точки зрения мукбанг напоминает другие примеры провокативного обращения с едой — карнавальные битвы помидорами или тортами и популярные в США конкурсы еды на скорость (типа нью-йоркского конкурса на поедание хотдогов закусочных Nathan’s). С биджеями спортивных едоков объединяет трансгрессивность: и те, и другие нарушают базовые социальные правила: есть умеренно, социально приемлемо — не используя еду как игру.

Но в отличие от скоростной еды, азиатский мукбанг лишен соревновательности: его ближайший аналог — эксплуатейшн, только перенесенный в законодательно разрешенную сферу фудблогинга (не зря некоторые исследователи видят в мукбанге фудпорно). Подобно вебкам-моделям, хосты готовы идти навстречу пожеланиям подписчиков и есть заказанные ими блюда. Кроме того, их часто оценивают по тому, насколько хорошо они делают свою работу: громко ли жуют, соблюдают ли баланс между жеванием и общением, доедают ли до конца, подбирая крошки, демонстрируют ли заинтересованность и аппетит в течение всего стрима. Есть нужно не только эффектно, но и эффективно, как конвейер: тем самым еда превращается в работу, в биотруд (т. е. просто поедая бургер, человек уже работает). Здесь было бы уместно вспомнить и Джоди Дин, предложившую для описания современного блогинга понятие «коммуникативный капитализм», и Мишеля Фуко с его понятием «биовласти».

Для зрителей трансгрессивным оказывается и сам факт соучастия в стриме, где за полчаса исчезает запас калорий на месяц: хотя самые популярные биджеи — стройные (например, Banzz или Eat with Boki), процесс ненормированного поедания можно интерпретировать как протест против императивов худобы. Делегированное переедание позволяет совместно переживать эмоции. Подписчики одновременно выражают в комментариях вожделение (в том числе сексуальное), удивление и зависть, порицание и отвращение, а также предлагают различные объяснения увиденного. Все это оказывается объединяющим опытом, ощущаемым вместе с другими зрителями.

А какая связь с ASMR?

Некоторые исследователи связывают популярность мукбанга с предполагаемым эффектом ASMR (автономной сенсорной меридиональной реакции) — приятного покалывания или мурашек вдоль позвоночника, которые якобы вызывают шепот и шелест, звуки приготовления или поедания пищи.

Биджеи в своем перфомансе действительно активно используют сенсорные элементы: они чавкают, хлюпают, хрустят, берут еду руками, иногда облизывают пальцы. Но если бы эффект ASMR был нейрофизиологической константой, приятные ощущения испытывали бы все зрители. В аудитории мукбанга нет единодушия, но есть некоторая культурно-специфичная согласованность реакций на такие раздражители. Например, в азиатских культурах принято выражать удовольствие от еды громкими звуками — именно это и делают блогеры, а европейцы считывают эту практику как невоспитанность и соответствующим образом комментируют увиденное.

Как можно объяснить популярность этого жанра с точки зрения психологии? Поясняет медицинский психолог Дарья Аверкова

Интерес человека к еде объясняется механизмом выживания. Секс, насилие и еда — то, к чему наше внимание приковывается инстинктивно. Люди смотрят порно, эротику, криминальные сводки, фильмы ужасов, кровожадные боевики или бои без правил: наш мозг просто на нейрохимическом уровне реагирует на стимулы (звуки, изображения, запахи), которые с точки зрения эволюции способствовали нашему выживанию, или наоборот угрожали ему. 

Еда — это естественной связывающий нас вместе агент и первая метафора любви и заботы. Мать кормит своего ребёнка, и это форма заботы о нём. Также еда и чувство сытости сами по себе активируют у человека парасимпатическую ветвь нервной системы, которая отвечает за успокоение.

Просмотр мукбанга также связан с неравнодушием к пище у тех, кто по каким-то причинам в ней ограничен. Это известный среди специалистов по психологии пищевого поведения феномен: при жестком ограничении или при длительном, хроническом недоедании у человека значительно повышается интерес к еде. Пациенты с нервной анорексией могут часто готовить, но при этом кормить этой едой своих близких, но не себя. Также этот процесс хорошо иллюстрирует голодный Миннесотский эксперимент Анселя Киса, участники которого начали коллекционировать рецепты, играть с едой и в целом проявлять к ней повышенный интерес в результате нескольких месяцев пищевых ограничений и потери массы тела.