Главный режиссер Камаловского театра первым в России поставил спектакль по пьесе норвежского драматурга Йона Фоссе «Однажды летним днем» с Люцией Хамитовой в главной роли. В этом году спектакль выдвигался на соискание Национальной театральной премии «Золотая маска» сразу в четырех номинациях: «Лучший спектакль малой формы», «Лучшая работа режиссера», «Лучшая актриса», «Лучшая работа художника по свету». Автор пьесы Йон Фоссе, увидев постановку Бикчантаева, назвал ее «конгениальной, в высшей степени красивой и глубоко трогательной».
Люция Хамитова
Я родилась в Казани. Мама работала медсестрой, папа - шофером, сейчас они на пенсии. Училась в обычной русской школе, с первого класса занималась танцами в Доме пионеров. Мы постоянно ездили с концертами, выступали. Отец у нас был строгий, настоящий татарин. Он и слышать не хотел про танцы, тем более, про актерство. Я, к своему стыду, обманывала его: сама ходила в хореографическую студию, а ему говорила, что хожу в кружок кройки и шитья. И когда решила поступать в театральное училище, папа был категорически против. А мама всегда меня поддерживала. Она и ее сестра – настоящие театралки, постоянно ходили в Камаловский. И я с ними, любила и знала в лицо всех актеров. Поэтому поступала на татарское отделение театрального училища, на курс Марселя Салимжанова. У нас были замечательные педагоги – актеры-камаловцы Наиль Дунаев и Ильдар Хайруллин.
Когда пришла в Камаловский, у меня сразу были роли, потому что молодежи на тот момент было мало. На сцену театра перенесли наш дипломный спектакль «В ночь лунного затмения», я играла Зубаржат. Потом у меня был дебют в постановке «Тахир и Зухра». А самой любимой моей ролью была собачка Чарли в детском спектакле «Деревенский пес Акбай».
Фарид говорит, что обратил на меня внимание в училище: «Смотрю, девушка идет по первой позиции». После танцевальной студии у меня была «балетная» походка. От приятеля узнал, что я с курса Салимжанова. Сначала были просто дружеские отношения. Когда он учился в ГИТИСе, мы переписывались, до сих пор эти письма сохранились. Три года длился процесс ухаживаний. А поженились мы, когда он приехал из Москвы.
Я никогда не просила у Фарида ролей. Такого не было. Я, наоборот, могла отказаться от роли. Мне было достаточно того, что я играла. Сейчас у меня осталось всего четыре роли. Жена ишана в «Голубой шали», небольшая роль в «Смелых девушках» и одна из шуралешек в спектакле «Свет моих очей», который идет уже пятнадцать лет. И одна большая роль - Женщины в спектакле «Однажды летним днем» на малой сцене.
Роль в спектакле «Однажды летним днем» для меня - подарок судьбы. Поначалу я не приняла пьесу: как это можно сыграть? Действия практически нет, другой, непривычный для нас, сценический язык, сплошные монологи, написанные в ритмической прозе. У меня монологи - по пять-шесть страниц. А Фариду пьеса сразу понравилась. В отличие от некоторых режиссеров, которые не видят общего решения постановки и мучают актеров, он четко знает, что ему нужно, дает возможность актерам раскрыться, - спокойно, без нервотрепки, с ним работать - одно удовольствие.
Справка
Спектакль Камаловского театра «Однажды летним днем» номинирован на Национальную театральную премию «Золотая Маска» в четырех номинациях: «Лучший спектакль малой формы», «Лучшая работа режиссера» - Фарид Бикчантаев, «Лучшая актриса» - Люция Хамитова, «Лучшая работа художника по свету» - Евгений Ганзбург.
Фарид Бикчантаев
Мои родители разошлись, когда мне было пять лет. А до этого отец отправлял меня в татарскую деревню к своей маме. И когда меня повели в детский сад, я по-русски не знал ни слова. Ко мне приставили нянечку-татарку, чтобы я хоть как-то мог изъясняться. Учился в русской школе, с татарским языком было плохо, - его преподавали факультативно, никто на него и не ходил. Мы стеснялись даже говорить на родном языке, не дай бог бабушка в трамвае заговорит со мной по-татарски, я сразу убегал в конец вагона.
После школы я хотел поступать на отделение классической гитары, начал даже готовиться. Но именно в тот год на это отделение почему-то не набирали. Решил поступать в театральное училище, на русское отделение. Когда мама услышала про это, взяла меня за грудки: «Ты не имеешь морального права так поступать, у тебя родители всю жизнь - в татарском театре, а ты куда?!» С грехом пополам выучил один монолог и стихотворение. Марселя Хакимовича не было на вступительных экзаменах, он был на гастролях в Алма-Ате, принимала Асия Хайруллина. Салимжанов увидел меня лишь 1 сентября и сказал по-татарски: «Нэрсэ, буталдын-буталдын да килден?» («Ну что, болтался-болтался и пришел?»). Он-то звал меня к себе после восьмого класса, но тогда я хотел стать электриком или слесарем-сантехником.
Дело в том, что я рос в хулиганском районе на улице Хади Такташа. Все мои дворовые друзья после восьмого класса бросали школу и шли в ПТУ. Мне хотелось с ними за компанию. Но тут мама уперлась – поговорила с директором школы, меня вызвали на беседу: «Никуда не пойдешь, надо закончить десять классов». Уломали. Значит, не такое сильное желание было идти в сантехники. Стал актером.
На втором-третьем курсах Салимжанов практиковал так называемые самостоятельные работы. Мы брали, что хотели – Чехова, Достоевского, Шекспира, - и готовили отрывки. Марсель Хакимович ни во что не вмешивался. Он устраивал специальный день показа наших работ, приглашал все училище. Я сделал этюд по «Дарам волхвов» О Генри. Пришел посмотреть и Дамир Сиразиев, он тогда уже закончил ГИТИС. После показа он сказал мне: «Такие работы показывают на третьем курсе ГИТИСа, тебе надо ехать туда». В первый раз я не поступил. Помню, меня прослушивал Сергей Александрович Бенкендорф – тот самый внук того самого Бенкендорфа. Он меня не взял, но я до сих пор ему благодарен, потому что через год поступил к Марии Осиповне Кнебель. Повезло.
Постановка спектакля «Однажды летним днем» – определенный этап для меня. Это то, с чего я когда-то начинал. Надо иногда проверять себя. Фоссе - достаточно известный драматург, правда, пока в России не очень популярный. Я прочитал пьесу, она мне понравилась, понял, что никогда ничего подобного не ставил, и актеры не работали с подобным материалом. И, по-моему, получилось. Риск есть всегда, а как же? Я это делаю для театра, для артистов, для зрителей. Для себя, в конце концов. Актеры должны проходить разные школы, должны работать с хорошей драматургией. Дефицит хороших пьес - беда не только национального театра, и в России то же. Так было всегда, даже во времена Чехова.
Комментарии (0)