12 активистов российской моды, которые работают с социальной повесткой и вопросами этики

«У меня есть необъяснимая привычка — я люблю пересматривать какие-нибудь заунывные передачи на канале “Культура”, например, “Письма из провинции”. В них рассказываются истории о небольших русских городах
в разрезе судеб местных художников, или писателей, или просто выдающихся жителей. И я посещал эти города, впечатлившись увиденным. Так я оказался в Каргополе и был потрясен глубиной, простотой, независимостью людей, живописностью мест, изящностью архитектуры. Передо мной наяву разворачивались картины из фильма “Андрей Рублев” Тарковского. Абсолютное чудо, что все это сохранилось — храмы, крепкие двухэтажные деревянные избы. Вся эта фактура дала настолько мощный импульс, что я не мог думать ни о чем другом. Как многие маленькие города, за двадцать последних лет Каргополь пришел в упадок. И несмотря на колоссальный историко-культурный потенциал, город находится в плачевном состоянии. Я почувствовал за него какую-то личную ответственность и решил делать то, что мне по силам. Написал эссе для журнала “Эрмитаж”, на Культурном форуме совместно с другими активистами мы собрали дискуссионную панель на тему развития туризма и экотуризма Архангельской области. И разумеется, сделал для Flor et Lavr коллекцию-посвящение Северу — крою, цветам, костюму. Я невероятно счастлив, что этим летом мне удалось показать эту работу там, где родился ее замысел!

Абсолютно сердечный мой порыв не значит, что я готов каждый сезон отыскивать и спасать новое селение. Я придерживаюсь тенденции на верность и постоянство, особенно эстетическим кодам и поиску визуального языка. Я хочу возвращаться в Каргополь, собирать круглые столы, рассказывать о городе друзьям, делать съемки. Я привлекаю внимание, а дальше сохранением должны заниматься профильные организации. Но все мы можем сделать посильный вклад — сесть на поезд, провести там выходные, купить игрушку или сувениры. И такая инициатива — настоящий пример человеческой и гражданской ответственности».

«Проект The Sun Origin — это посвящение японскому отношению к жизни. Японцы давно продвигают идею повторного использования материалов, и у нас есть чему у них поучиться. На производство одной вещи у меня может уйти от трех до семи дней, и я все делаю сам, в том числе лично общаюсь с клиентами: у меня нет маркетологов или специалистов по продажам».

«Мы работаем с магазином “Спасибо” больше двух лет. Ребята отдают нам джинсы с небольшими дефектами. Представьте себе Levi’s из 1990-х — мы стараемся держать марку и использовать похожий деним: сухой, плотный, тяжелый и неубиваемый, который прослужил 20 лет и еще 20 смело прослужит. В дизайне изделий у нас есть кожаные элементы — это обрезки с кожевенных производств в Петербурге. Водоотталкивающую ткань для подклада сумок мы также ищем на локальных фабриках, спасая обрезки. Самое сложная вещь Jeans Revision — это свадебное платье для экоблогера Юстинии Хохловой (EkoVolk). Мы создали его из старых белых джинсов».

«Во всех коллекциях я стараюсь сохранять “русскость”. Не кокошники и хохлому, а уникальные техники. Мне нравится спасать ткани, которые отправляются на свалку. Люблю разгадывать историю, которую хранит полотно, досочинять ее по сохранившимся масляным пятнам и разрывам в кружевном рисунке. Еще в каждой коллекции Odor можно считать мое восприятие сексуальности. Над видеолукбуком сезона осень-зима 2020 мы работали вместе с Сашей Чайкой: по сюжету герои пытаются понравиться друг другу в онлайн-сервисе анонимного общения. У нас получился проект о сексе и принятии себя, а также некий эксперимент: мы отправляли героям ролика одежду без примерки и увидели, как с помощью вещей Odor раскрывалась их сексуальность».

«Мужчин среди покупателей Kaloskagathos.xxi пока немного, но меня радует их наличие. Это всегда очень яркие личности: например, наши украшения есть у очень крутого российского финансиста, а также у танцора Лондонского королевского театра. Мне кажется, сегодня стандарты красоты не меняются, а просто исчезают: больше нет ограничений. Сейчас я работаю над небольшой коллекцией украшений про секс, свободу и любовь, а к октябрю планирую приступить к коллекции, вдохновленной древней культурой нашей страны».

«Нас всегда увлекала идея концентрации на одном продукте и доведения его до абсолюта. Верхняя одежда была самой продаваемой категорией в Homo Consommatus и ателье, поэтому мы начали именно с курток. Помимо Vatnique мы запустили монобренд Liberte! Egalite! Sexualite! с сетами из сорочки и шорт. Эти комплекты не привязаны к типам фигуры, сделаны из технологичных и простых в уходе тканей. В них нет ничего лишнего: мы убрали нагрудные карманы, в которые обычно нечего класть, пуговицы, бирки с названием и прочие архаичные атрибуты одежды. Наши покупатели говорят, что костюмы дают им почувствовать себя особенно, не так как всегда. И это самое главное. Иначе для чего еще нужна одежда! Еще один наш проект — это мономарка “Пти Пюрс” с маленькими сумочками для всех. Мы не могли себе найти сумки ни у больших, ни у ло- кальных брендов, поэтому сделали ее сами. В сумку помещается все, кроме банана — но его всегда можно съесть по пути».

«S, M, XXL — на многих девушек сильно давят эти буквы на бирках. Понятия small, medium, large очень относительны. Мы отказались от классической размерной сетки и ввели в оборот размеры в виде порядковых чисел от 1 до 5. Где 1 — это предполагаемый S, а 5 — предполагаемый XXL. Для съемок бренда мы зовем покупательниц: нам важно показать, как белье сидит на разных фигурах и женщинах разных возрастов. У Bilingua Ladies есть фотограф Даша Чаинки: вместе с ней мы делаем фотодни Good Girl Club, в которых может поучаствовать любая девушка, которая носит наше белье. Так мы знакомимся со своими клиентками. Считаю, что за последние два года в России стали определяющими в плане презентации женской красоты. Благодаря локальным маркам, онлайн-медиа и блогерам общество все чаще встречается с разной красотой и получает ответы на самые неловкие для себя вопросы».

«Vereja — это ручной труд, народные традиции и апсайклинг. Новую коллекцию мы сделали из старых вязаных салфеток, скатертей, бабушкиных свитеров, шарфов, шапок, пинеток и других детских вещей. Зачем использовать новые ткани, когда можно переработать старое? Хорошенько все постирать, кастомизировать или по кусочкам собрать новое в технике пэчворк — для этого не требуется сложного производства, много электроэнергии и воды. Наши вещи, конечно, немного сумасшедшие: яркие, сложные по дизайну, а человек, когда их надевает, даже начинает по-другому себя вести. Главное правило, которому мы следуем, звучит так: “можно все”».

«Старые вещи, ткани и нитки очень органично встроились в концепцию нашего бренда — магии вещей и алхимии. В коллекции осень-зима 2020 мы собираем своих франкенштейнов из остатков старых английских платьев. Столкнулись с тем, что не так-то просто перерабатывать современную одежду: она рассыпается в руках, совсем не приспособлена к тому, чтобы жить больше пары сезонов. Другое дело — платья 1960-х годов из британских секонд-хендов. Нам очень близка идея Вивьен Вествуд, что экологии можно помочь, если сделать одежду снова дорогой. Пусть вещей будет меньше, нет в этом ничего страшного, зато они снова будут жить дольше одного сезона, передаваться из поколения в поколение и станут артефактами».