«За эти годы я потеряла все: семью, партию, любимую профессию, здоровье»

Начальнику отделения МГБ по Удерейскому району Красноярской области от ссыльного поселенца прииска Партизанский Аксенова Павла Васильевича

В 1937 году я был арестован и осужден по статье 58/7 часть 2, сроком на 15 лет. 7 июля сего года я закончил срок наказания и был отправлен в ссылку в Удерейский район Красноярского края, куда и прибыл 10 августа 1952 года. С этой даты фактически считаю мой перевод в иное юридическое состояние. Мн объявили, что теперь я вольный человек, свободу которого ограничили прикреплением к определенной точки места жительства. В остальном я, якобы, пользуясь всеми правами (кроме избирательного). К сожалению, эти хорошие правила в применении к моей личности звучат как явная ирония. Со всей ответственностью заявляю, что день освобождения меня из-под стражи, то есть день объявления меня вольным человеком, фактически явились для меня началом нового, более серьезного и грубого по своей форме и положения, чем все то, что было пережито в общих и специальных лагерях. То, что со мной проделывается, я не могу рассматривать иначе как средство истребления меня, путем направления на тяжелую и непосильную для меня работу. Мне 54 года, у меня отсутствует левый глаз. Полная глухота на правое ухо и ограничение слышимости на левое. Я страдаю отдышками и т.п. И при этом меня направляют на строительство  на тяжелые работы. Я, разумеется, всеми силами стараюсь выполнять, порученную мне работу, но чувствую, что долго такое состояние не может длиться. Уже начался переход из нормального состояния в состояние доходяги. Некоторые местные жители и доброжелатели, желая облегчить мою участь, рекомендуют мне жениться на одной из местных вдов, имеющих домик, корову и поросят. К сожалению, эти советы не могут быть полезными для меня. Не говоря уже о различии моих взглядов на жизнь вообще и на семейную в частности, ни одна местная вдова не может признать меня пригодным к выполнению функций супруга и хозяина. Мои физические недостатки, слабость сил и отсутствие практицизма неизбежно являются препятствием на пути этих добрых пожеланий. Был бы я моложе и здоровее, я сумел бы приобрести себе новую квалификацию и создать относительно сносную и независимую жизнь. Увы, при данных условиях мне не дано этого!

Здесь совершенно никого не интересует моя специальность. Вместо бухгалтерии мне поручают земляные и им подобные тяжелые работы.

Чего же я хочу? Я не прошу вас о многом. Небольшая бухгалтерская работа, обеспечивающая элементарные житейские потребности, вполне устроят меня… Если же это невозможно, я настоятельно прошу вернуть меня в лагерь или тюрьму. Это не словесная эквилибристика, это искреннее желание. Я предпочитаю находиться в тюрьме или лагере, чем в условиях (неразборчиво) тяжелой дискриминации на свободе.

Если для возвращения в лагерь не достаточно этого заявления, я готов подписать необходимые условия, которые явились бы (неразборчиво), основанием повторного лишения свободы.

Очень прошу вас в той или иной форме дать ответ на это заявление.

Председателю Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилову  

Заявление

Ссыльно-поселенки Гинзбург Евгении Соломоновны, год рождения 1904, место рождения Москва, образование высшее, профессия педагог, бывший член ВКП(б). Арестована в Казани в 1937 году, теперешнее место поселения Колыма.

За шестнадцать с половиной лет, в течении которых я непрерывно подвергаюсь репрессиям, я впервые обращаюсь в Верховный орган страны с просьбой о пересмотре своего дела. Поэтому очень, очень прошу внимательно прочесть мое заявление и ответить на него. Изложу кратко факты.

Я – постоянная жительница города Казани. Муж мой  Аксенов Павел Васильевич, партийный советский работник, до ареста являлся председателем Казанского городского совета. К моменту ареста я имела двух сыновей – старшему было 10 лет, младшему 4 года.

За семь лет до ареста я вступила в партию. Будучи молодым коммунистом, вступившим в партию, уже после разгрома троцкистской оппозиции, я не только никогда не примыкала к ней, но даже не была свидетельницей борьбы с ней и была знакома с этим вопросом только по официальной партийной литературе. Несмотря на это, я уже семнадцатый год подвергаюсь репрессиям как «участница контрреволюционной троцкистской организации».

За это время погиб на ленинградском фронте мой старший сын, умерли, не дождавшись меня отец и мать. В 1947 году я освободилась из лагеря. Ехать на материк было не на что и уже не к кому, и я поступила здесь, в Магадане, на работу в детский сад в качестве пианистки. Оставшегося в живых младшего сына, мне удалось вызвать сюда и он, после одиннадцатилетней разлуки, находился при мне.

За эти годы я потеряла все: семью, партию, любимую профессию, здоровье. И сейчас, приближаясь уже к 50-летнему возрасту, перед лицом близкого конца жизни, я еще раз повторяю, что я ничем, абсолютно ничем, не только делом, но даже и мыслью, не заслужила всех переносимых и перенесенных мук. С полной искренностью, с открытой душой я вступала в партию, с напряжением всех сил работала в ней.

Прошу вас, за этим перечнем фактов, увидеть живую человеческую судьбу, представить себе мать, разлученную с малолетними сыновьями, один из которых в дальнейшем погиб на фронте, так и не повидав мать, представить себе трагическую историю обыкновенной советской женщины, которая в 1920 году, пятнадцатилетней девочкой, рвалась на польский фронт и, шагая по улице в старенькой кофтенке, распевала в комсомольском хоре – «Ведь с нами Ворошилов – первый красный офицер»…, и в 1953 году, на пороге старости, измученная и разбитая, обращается к вам за справедливостью и хочет верить в эту справедливость.

Евгения Гинзбург. 9 мая 1953 года. Магадан. Нечаевская улица дом 37 кв 21

(письмо написано на носовом платке, было выброшено за ограду лагеря)

ЦК ВКП (б) Лично товарищу Иосифу Виссарионовичу Сталину

От подследственного заключенного
Шакирова Рамазана Шакировича
Находящегося в Казанской тюрме

Я бывший член ВКП(б) с 1927 г. работал до ариста секретарем Муслюмовского и Арского райкомов ВКП(б) татарской АССР. Аристован без исключения из рядов ВКП(б) 12 января 1938 г. Иосиф Виссарионович Сталин я считаю своим долгом сообшет вам следущие, для проверке. Враги народа в тюрме видут вражескую работу. По ление уничтожения честных парт.кадров об этом говорят следующие факты. Почти в тотже ден моего прибывания в тюрму миня агитируют, чтобы я пре следствие по казал болшое количества работников подвидом того что я их вирбовал для видения вридительской работы они мативировали тем, что только этим можно показать неверность ариста. Об этом мне сообшел аристованный багаутдинов, который получил поручение от аристованного Бойчурина для подверждения праведу самого себя. Я честный парт.работник на миня дали показания аристованные националисты Еникиев и Хузиев бутто бы я состоял членом пантюркистской организации и вел вридетльску работу что я бутто бы вирбовал членов в эту орагнизацию.

Это все является ложь, клевета состороны их. Они дают по казания на мне лиш потому, что я их разоблачал об этом имеется мое выступление на Мартовском 1937 г. пленуме Тат ОК ВКП(б) и выступления на областной парт  конференцие 1937 г. кроми этого имеется личное показание до моего ариста в НКВД по делу Гизатуллина Вот эти клевету на миня нужна бы раскрыть. Следствия это не хочет понять я лож показать и подписать немогу. Может поэтому меня зачислили и не разобравшихся. Таких как я в тюрме много. Прошу проверить и раскрыть заговор врагов.
Кто найдет, доставти адрисату 6-IV-38 г. Шакиров

Город Казань, улица Мухамадьярова, дом 29/8 кв. 21

Товарищу Урманче Б.И.

Уважаемый Баки Идрисови!

Ваша просьба, касающаяся дела брата – Урманче А.И. рассмотрена.

Урманче (Урманчеев) Ади Идрисович, 1900 года рождения, татарин, служащий, работал на различных комсомольских и других должностях в армии, организациях города Казани, завучем техникума, преподавателем совпартшколы.

В мае 1929 года в городе Казани Урманче А.И. был арестован как активный участник «султангалиевской контрреволюционной организации», ему предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных статьями 58-4 (оказание помощи международной буржуазии в осуществлении враждебной против союза ССР деятельности), 58-11 (участие в контрреволюционной организации). Постановлением коллегии ОГПУ от 28 июля 1930 года он был заключен за это в концлагерь сроком на 10 лет.

Отбывал наказание в Соловецкой тюрьме. Однако здесь без каких либо обоснований вновь был привлечен к уголовной ответственности – особая тройка по Ленинградской области 9 октября 1937 года приняла решение о его расстреле. 27 октября 1937 года данное решение было приведено в исполнение.

Вот, уважаемый Баки Идрисович, что нам удалось выяснить о судьбе вашего брата. Тяжело вспоминать страшные годы 30-40-50 годов, ибо вы также перенесли на себе репрессии тех лет.

Но жизнь не стоит на месте, вы много и успешно творчески работаете.

Всего вам доброго, крепкого здоровья.

Председатель комиссии партийного контроля при обкоме партии А.Долганов

24 апреля 1990

Фото: Юлия Калинина