Казалось, после яркой экранизации 1976 года знаменитой вампиловской пьесы «Старший сын» с блестящим Евгением Леоновым в главной роли, вновь за этот образ возьмется только очень рисковый и талантливый артист.
Оба эти качества в себе органично воплотил популярный актер театра и кино, «брат-2» и «бедный, бедный Павел» Виктор Сухоруков. Он и предстанет в роли Сарафанова-старшего в спектакле «Старший сын», поставленном режиссером Павлом Сафоновым. Сухоруков создал свою версию образа блаженного, по мнению бросившей его жены, музыканта и поднял его прямо-таки до гоголевских высот. В результате извечная тема маленького человека зазвучала иначе. Его герой – не неудачник, как в основной массе инсценировок, но талантливый человек, которого унизили, а потом не дали подняться. Неподдельная затравленность и полузабытая сегодня ранимость Сухоруковым воспроизводится с ювелирной точностью.
Виктор Сухоруков:
С роли Сарафанова для меня, пожалуй, началась зрелость. Такой работы у меня еще не было. Это одинокий человек, задавленный бытом. Для меня в этом образе очень важна тема таланта, невостребованного и заброшенного. Сарафанов – такой современный гоголевский Акакий Акакиевич, униженный всеми, но все же сохранивший и умение любить, и талант, он очень многое пережил.
Не скажу, что я вкусил уж больно горькой жизни в академическом театре. Но возвращаться туда не хочу. Я против того, когда человеку не дают сниматься в кино, я против фраз «производственная необходимость» и «в свободное от работы время», против того, когда говорят: «у тебя здесь трудовая книжка, поэтому здесь ты обязан, а там как получится». Почему? Это актерское наше дело! Мы же оба с тобой художники! И если ты стучишь мне по столу, то ты не художник, а «дилектор». А я пусть херовенький, но художник.
А на сцену все же тянет. Театр — это дом, а кино это дача. Дача может быть, а может не быть. А дом у человека должен быть. Но сейчас я знаю, что и театр может не быть домом. В театре сейчас идет гонка, зависть гуляет махровым цветом, в черной вуали.
Когда меня пригласили в Вахтанговский театр, это была для меня большая честь. Я год провел в его стенах, и мне все казалось там существенным, незнакомым, талантливым, даже интриги и разговоры эти в буфете. Но вот сняли спектакль — и никто не позвонил мне, ничего не сказали. И до этого - была роль, но к премьере она все усыхала, усыхала, и в конце концов стал мой шут просто собачкой, которая бежит за Лиром. Я думаю: убери сухоруковского шута в мирзоевском Лире — и ничего не изменится.
В комедии кроме Виктора Сухорукова заняты Евгений Пронин, Евгений Стычкин, Ольга Ломоносова, Василий Симонов и Роман Полянский.
Суворов - великий полководец, генералиссимус, победитель. А погибает в бедности. В затворничестве. Какое отношение актер имеет к военному человеку? В искусстве так же - нас любят, только когда мы в лучах, когда мы пульсируем. Стоит только чуть-чуть затухнуть, тотчас же: «Подвиньтесь, мешаете, вон идет! Вон она, звезда идет, подвинься, фонарь поганый!». Мы превращаемся в огарки. Меня оберегает только одно - я это знаю. Люди же - что бездарные, что талантливые, - с ними же что бывает часто: они если залезут на какую-то крышу, возомнят о себе, то совсем забывают, что они на крыше, а не на земле. И делают шаг — и срываются. Я постоянно контролирую, где у меня карниз. Я не сорвусь.
Я из рабочего класса, из города Орехово-Зуево. Мама говорила: «Какой артист, на фабрику пойдешь, мастером, сто тридцать рублей будешь получать». А отец рассуждал, что, как будет - так будет. Они и не застали меня артистом, рано умерли. Я сегодня старше моей мамы. Эх, если бы знала мама, что у нас есть дача, сорок кустов смородины, двенадцать яблонь, у нас такая редиска в этом году выросла! Георгины, флоксы, жасмин, — если б все это видела мама. Я бы ей купил кресло из лозы. Усадил ее. Укрыл ее ножки пледом. И поил вкусным чаем.
КСК «УНИКС», ул. Профессора Нужина, 2
16 декабря, начало - в 19:00.
Билеты: 800 - 3300 рублей
Комментарии (0)