В советские времена только скалолазы жили при коммунизме: свобода, равенство, братство, о которых внизу лишь твердили с трибун, не были горным эхом при подъеме на семитысячники Памира. 77-летний академик Марк Башмаков, автор полусотни учебников математики и обладатель звания «Снежный барс», с начала 1970-х всерьез занимается альпинизмом и отказываться от восхождений не собирается.
С чего началось ваше увлечение альпинизмом?
Однажды мой научный руководитель в университете пригласил меня в поход на Кавказ, я поехал и тут же заболел горами. Было мне к тому времени за тридцать, и до этого момента я ни разу не видел ничего выше Пулковских высот и никогда никаким спортом не занимался. А тут начал сразу совершать, а затем и руководить сложными походами с преодолением горных перевалов, в том числе на Памире, — по два-три похода зимой и по два летом. Пришлось отрабатывать технику скалолазания в специальных лагерях на Кавказе, заниматься бегом и лыжами, и очень быстро я перешел из туризма в альпинизм. В 1971 году впервые поехал в альпинистский лагерь, а уже спустя три года получил звание кандидата в мастера спорта.
Чем вы объясните популярность горных восхождений в те годы в Советском Союзе?
Становление альпинизма в СССР началось в 1920-е годы. Про знаменитых покорителей вершин писали в газетах и рассказывали по радио, окружая их героическим ореолом. Очень многие известные ученые занимались альпинизмом в качестве хобби, своим именем и авторитетом также повышая статус этого вида спорта. И самое главное, восхождения были способом отдыха и времяпрепровождения, практически целиком финансируемым государством, которое серьезно вкладывалось в необходимую инфраструктуру: строило альпинистские лагеря, где выдавалось все необходимое снаряжение. Ведь занятие это дорогое, а профсоюзы в те годы предоставляли бесплатные или почти бесплатные путевки. Когда я в 1977 году стал завкафедрой высшей математики в ЛЭТИ, то одновременно начал вести группы альпинистов, занятия в которых позволяли студентам получить зачет по физкультуре, а летом ребята имели возможность на сорок дней практически даром по ехать на Кавказ. Очень многие из них в итоге втягивались в альпинизм на всю жизнь.
Из сегодняшнего дня кажется, что альпинизм в СССР в 1960–1970-е был вариантом узаконенного диссидентства. Так ли это?
Тут все не так просто. С чисто внешней стороны это была такая массовая физкультура напоказ, ведь проходили всевозможные первенства разного уровня и альпиниады. Нельзя отрицать и то, что восхождения — определенная школа коллективизма, в которой человек учится всю свою жизнь соотносить с интересами других людей. И конечно же, это отвечало советским общественным идеалам, которые осуждали индивидуализм. Я всю свою жизнь был каким-то организатором, поэтому имел дело со всевозможными партийными функционерами и заметил, что если ты занимался чем-то, что соответствовало декларируемым принципам коллективизма, равенства и взаимопомощи, то получал поддержку на официальном уровне. Отсюда и серьезные вложения в альпинистские базы со стороны государства.
С другой стороны, альпинизм привлекателен тем, что это, по правде говоря, никакой не спорт и не физкультура. На самом деле это определенный образ жизни. И когда человек пробует его на вкус, как правило, уже не может от него отказаться. Ведь в горах все оценивается по гамбургскому счету, нельзя скрыться за званиями и должностями, отметается все наносное. То есть парадоксальным образом там ты оказывался в такой среде, в которой все официально проповедуемые советской властью принципы были не словами, а реальностью, но в то же время это было явное противодействие чему-то внешнему и лицемерному. Человек приобретал определенную свободу, которая сохранялась и после возвращения с гор, — недаром все альпинистские сообщества продолжали существовать в городах, в обычной обстановке. В известной степени люди жили в своем микрокосмосе. Я и сегодня сразу узнаю по разговору любого, кто был в горах: и тогда, и сейчас у нас, альпинистов, совершенно другое взаимопонимание.
1. Первый советский покоритель Эвереста Владимир Балыбердин. 2. Во время многодневных подъемов альпинисты несут с собой снаряжение, запасы еды и кровати в виде гамаков и спальных мешков. 3. Восхождение на семи- восьмитысячники смертельно опасно без использования кислородных баллонов
Как вы готовились к экспедициям?
Очень серьезно. Чтобы поехать летом в горы, нужно было тренироваться целый год. Огромное внимание мы уделяли общефизической подготовке: никогда не занимались в зале, только на свежем воздухе, круглогодично и в любую погоду бегали кросс на 15 километров со студентами от ЛЭТИ до Стадиона имени Кирова и обратно. В городе было достаточно стенок, которые можно использовать для тренировок в скалолазании. Конечно же лыжи, без которых никуда, — дистанция 50 километров была обычным делом. Кстати, вернувшись домой, альпинисты своими привычками, отношением к своему организму очень влияли и на собственное окружение, которое до этого спортом не занималось.
Вы являетесь обладателем звания «Снежный барс». Гордитесь им?
В Советском Союзе было пять семитысячников, из них три на Памире и два на Тянь-Шане. И это звание давалось за покорение всех пяти вершин. Но сегодня все стало гораздо проще, на пик Корженевской я поднимался уже четыре раза, на пик Ленина — трижды. Скорее я мог бы радоваться другим достижениям: на сегодня у меня очень много, около ста, восхождений высшей, пятой категории сложности и при этом руководимая мной группа ни разу не отказывалась от подъема — вот это повод для определенной гордости.
А как и почему вы становились капитаном команды?
Как правило, все остальные участники группы были вдвое моложе меня. Я много ходил с ребятами, которые по своему физическому и техническому уровню были на порядок выше меня, в том числе с такими известными, как Владимир Балыбердин и Сергей Арсентьев. И всегда меня по определенным причинам выбирали руководителем восхождения. Именно благодаря тому, что я был старше, мне было понятнее, чего не хватает, почему у людей случаются срывы, отказы от восхождений. Ведь основную роль в альпинизме играет психологическая подготовка, а вовсе не физическая. Еще на тренировках я всегда внушал мысль, что все доступно и просто, что всегда нужно идти вверх, не надо ничего бояться, ведь ты привязан и ничего с тобой не случится. Важно приучить себя к тому, что тебе все по плечу. И еще в свое время я был одним из инициаторов зимних восхождений, потому что всегда лучше получать удовольствие два раза в год, а не один. При этом возникали проблемы тоже чисто психологического характера: ну как это, в такой холод лезть наверх по скале. А оказалось, что это даже проще, чем летом, — легче акклиматизация, меньше падает камней, просто потому, что все замерзает. Когда мы впервые приехали зимой в лагерь на Тянь-Шань, местные инструкторы принялись нас отговаривать: да что вы, там такой сложный маршрут, его и летом-то тяжело пройти! А когда мы показали им, что это возможно, и приехали туда же через год, они уже вовсю практиковали зимние восхождения. Как оказалось, нужно было просто сломать стереотипы.
Вы и сегодня совершаете восхождения?
В альпинизме нет понятия возраста, там все равны. На Эльбрусе каждый год в начале мая проходит фестиваль, во время которого несколько сот человек стартуют одновременно и бегут на скорость так называемый вертикальный километр. И всякий раз я вижу там своих ровесников, которые если не участвуют в соревнованиях, то выступают на них в качестве судей или зрителей. Я и в этом году бежал, думал, что пришел последним, но оказалось, что после меня финишировало еще человек пять. Но мне уже не важно быть первым, важно пройти эту дистанцию, важно заставить себя ее преодолеть. Легко никогда никому не бывает. Если легко, значит, ты какой-то ерундой занимаешься. Не думаю, что все эти нагрузки — подготовка себя к какой-то будущей жизни, как часто у нас говорится, воспитание в себе силы, выносливости и каких-то других качеств. Нет! В преодолении трудностей и есть смысл жизни.
UP & DOWN
Песни у костра Не сказал бы, что бардовская песня была обязательным атрибутом альпинистов. Даже просто взять с собой в горы гитару уже сложно. В этом смысле фильм «Вертикаль» с Владимиром Высоцким скорее миф, чем правда. Матчасть Снаряжение раньше выдавалось альпинистам на месте, в лагере. Оно тогда и не продавалось свободно в магазинах. Крючья и карабины из легкого титана мы подпольно заказывали умельцам на ленинградских оборонных заводах. Одежду и обувь нужно было каким-то образом добывать на Западе. Продукты Конечно же, наш рацион не из одной тушенки состоял. Подготовка — это была целая эпопея. Для восхождения очень многое везлось отсюда, уже тогда делались сублимированные продукты, сухой творог например. На месте покупались сухофрукты, орехи, мед, изделия из конины, которые необычайно калорийны и хорошо хранятся. Тогда легко было достать черную икру. Мы брали продукты из расчета 100 граммов на человека в сутки. То есть на шестидневный поход нужно было взять с собой всего 600 граммов груза, это совсем немного. А внизу мы, конечно, нормально питались, отъедались. Выпил — закурил Люди бросали курить: обстановка вынуждала. Случались и курящие альпинисты, но процент их был очень низок. Во время длительных высотных восхождений не возбранялось в определенный момент сделать глоток коньяка. 8000 и выше На высочайшие вершины мира, восьмитысячники в Гималаях и Каракоруме, было не попасть по политическим причинам до начала 1980-х. И когда начался отбор участников первой советской экспедиции на Эверест, я был одним из тренеров в процессе отбора, который проходил на Памире. Сегодня подниматься на пики в Гималаях сложно уже по другим причинам: это очень-очень дорого. Помимо стоимости самой экспедиции нужно еще заплатить местным властям сбор за право восхождения, а он доходит до пятидесяти тысяч долларов с человека. Конечно, такие деньги за альпинистов, как правило, платят спортивные общества или государство. Ностальгия До сих пор существуют старые советские альп-лагеря. Я, например, в прошлом и позапрошлом годах был в Безенги, это в Кабардино-Балкарии, на знаменитой базе на самом высоком участке Главного Кавказского хребта. Но это очень накладно: поездка во французский Шамони обойдется вдвое дешевле при очевидной разнице в комфорте. Восток/Запад Многие сегодня ездят в Альпы, я и сам летаю туда иногда по два раза в год. Там комфортабельно и не очень дорого. На Монблан, высочайшую вершину Европы, практически дорога проложена.
Фото: Алексей Костромин
Ассистент фотографа: Александра Новожилова
Стиль: Вадим Ксенодохов
Комментарии (0)