14 лет назад главная звезда татарской альтернативной музыки впервые спела в Татарстане. Мы нашли запись того концерта, фото и воспоминания слушателей.
Зуля Камалова, жившая более десяти лет в Австралии, тогда выпустила два важных татарских альбома - Aloukie и Elusive. Уже после выступления в НКЦ у нее был опыт получения заслуженной артистки РТ, театральные эксперименты, электронные коллаборации. А тогда зал был просто ошарашен, что татарская речь может звучат в таком сопровождении. С Зулей, кстати, играл баянист Айдар Гайнуллин (для него это тоже был дебют в Казани).
 |
Зульфия Мубаракшина Мой муж, Ильдар (он же Мубай - прим. ред.), нашел Зулю в Интернете, при этом мне он ее послушать не давал. И тут она приезжает с концертом, мы решили пойти. Я, если честно, ожидала услышать что-то похожее на то что у нас на эстраде, на татарской эстраде. А это было совсем не так, все по-другому: музыка, инструменты, голос, исполнение. я шла вслепую, не зная, что услышу. Сергей Клевенский восхитил, на чем он только не играл, и с таким упоением, лицом, телом, пританцовывая! Позже я его видела на «Крутушке», мастер! Его мало слышать, надо еще и видеть. Баянист - тоже хорош, его игра - ажурная легкость. Вообще, песни с того концерта мои самые любимые. последней она исполняла «Синең яныңда уянасы иде иртән...», зажгла. Многие хлопали, притопывали в ритм, и подпевали. Ее же она исполнила на бис - та же реакция зала, по-моему, люди не хотели уходить, было жаль, что закончилось. Среди пришедших было много бабушек в платках, только тогда еще не пришла арабская мода. Им, мне кажется, не очень понравилось, для них это не привычно, и на последующих концертах Зули их не было видно. |
Статья Радифа Кашапова из газеты «Восточный экспресс» от 17 февраля 2003 года.
Медитация в НКЦ
Для чего уезжают в Австралию
Вход по пригласительным, то есть - свободный. 300 мест, неплохая акустика. И публика, пока не знающая, что она услышит через несколько минут.
Диспозиция на сцене такова: справа - Сергей Клевенский (кларнет, а также всяческие экзотические дудочки), в глубине - перкуссионист Максим Покровский и контрабасист Эндрю Таннер. Слева - обладатель кубка баянистов Айдар Гайнуллин. Зуля - гитара, треугольник и калимба.
Они начинают с «Күбәләгем» под аккомпанемент африканских ударных, добавляют гитарной грусти в авторскую «Сагыну», по слухам, главный камаловский хит... «Ай былбылым» звучит как татарское реггей, «Ела» - как психоделика. «Рамай» исполняется по-русски, в мелодию вплетается
отсутствовавший до этого татарский припев. Основные эпитеты - медитативно,импровизационно, уверенно. Лирика Зули проста, конкретна, зрима. Австралия дала ее возможность более бережно относиться к родному языку. Не беда, что отец, правящий ее тексты, часто ругает за ошибки. Стихи ее более близки к песенной английской поэзии и чудесным образом сочетаются с традиционной
татарской поэтикой.
Духовые Клевенского добавляют мистики, баян звучит почти как фисгармония. А в голосе нет ни капли того тошнотворного позерства, которое льется на нас из концертных залов республики. Публику не растормошишь - да ей и не понятно, что же делать под такую музыку. Аплодировать мы умеем, а можем ли созерцать? Зуля устроила в НКЦ форменную медитацию...
В постконцертной сутолоке идем на сцену, играем на всех лежащих там инструментах, беседуем с Таннером (у него, оказывается, сломался датчик для контрабаса, пришлось играть через микрофон. «Обычное дело», - говорит по-русски Эндрю, за свою жизнь успевший поиграть в симфонических оркестрах, и панк-группах). Тихо подкрадываемся к гитаре. Удивительное дело - даже у нас в столь спешный момент появляется желание сочинить что-то родное, близкое и теплое. Господи, на нас не хватит дисков! И мы бежим в фойе...
Неужели таки придется переехать в Австралию, чтобы понять, сколько хорошего, красивого и чудесного можно извлечь из собственной, забитой шовинистическими лозунгами и примитивными чувствами, головы?
Зуля Камалова уехала. Что мы сможем привезти ей в ответ?».
Комментарии (0)