Продюсер, режиссер специалист по созданию и генеральный продюсер международного фестиваля «Сотворение Мира» Сергей Миров провел в «Штабе» открытый семинар и рассказал, как создавался фестиваль «Сотворение мира» и почему он невозможен сейчас.
Идея фестиваля у меня появилась давно, когда один за другим сошлись несколько событий и факторов.
Изначально мысль появилась после просмотра фильма Питера Гэбриэла One World One Voice. Съемочная группа фильма путешествовала по миру и записывала, как разные народы, группы и люди играют и поют свои мелодии. Потом они это смонтировали, и выяснилось, что, например, ритмы южноамериканских индейцев могут существовать вместе и создавать единую симфонию с ритмами народов России. После этого фильма мне захотелось пойти дальше и создать из этого живую историю и настоящий фестиваль.
Позже произошла другая история. Моя подруга детства Анна Мари рассказывала мне как-то про израильскую группу «Белый флаг», в которой вместе играли арабы и евреи, и которая не имела возможности репетировать у себя на родине. В итоге они играли на первом «Сотворении мира». Это просто деталь, но меня тогда тоже впечатлило, что в рамках музыки исчезают конфликты.
Я познакомился в Москве с клавишником группы Yes Риком Уэйкманом. Это было во время пресс-конференции с ним, и так получилось, что мои вопросы понравились ему больше всего. После он подозвал меня и сказал: «У вас вроде хороший английский, а я уже не могу видеть девушку, которую мне назначили переводчиком. Вы не могли бы пару дней проходить со мной по Москве?». Я, конечно же, не мог отказать такому музыканту. Он рассказал историю, как в 1982 году его группа была на гастролях в Аргентине. «Я смотрел со сцены на толпу зрителей и понимал, что я могу сделать с ними все что захочу - махну рукой и они пойдут куда угодно. В это день Великобритания объявила войну Аргентине по поводу Фолклендских островов. Через день мы уже давали концерт в Лондоне, и точно так же я понимал, что с этими английскими ребятами я также могу сделать все что угодно. И вполне возможно, что завтра эти английские ребята и те аргентинские будут убивать друг друга. И я обладая такой властью, ничего не сделал. И мне стыдно», - сказал он тогда.
Позже у меня было интервью с фантастическим человеком, норвежским археологом Туром Хейердалом. И он сказал тогда: «Вы даже не представляете насколько Земля маленькая. Это знаю только я, потому что работаю с этим последние 60 лет. И не можете понять, как все что мы сейчас делаем, влияет на жизнь в каждом уголке Земли. Да, я понимаю, что поселить мир на Земле прямо сейчас не сможете ни вы, ни я. Но если мы не попытаемся сделать для этого все, что мы можем, то жизнь мы прожили зря». Это встреча стала последней каплей, после которого я решил, что нужно сделать фестиваль.
Я начал бегать по инстанциям, предлагать идею. Все на меня, конечно же, смотрели как на идиота. Почему-то я пришел к Андрею Макаревичу. Он загорелся и сразу предложил попробовать провести в Калининграде, вроде должно было быть символично: «Европа в России, Россия в Европе». Но там не получилось. Потом мне звонит Макаревич и говорит: «Будем делать в Казани. Приезжай, сам все поймешь!». У него тогда были очень хорошие отношения с Ильсуром Метшиным и, как мне кажется, Ильсур Раисович смотрел тогда на Макаревича немного снизу. Увидев как рядом стоят Кул-Шариф и Благовещенский собор, мне действительно все стало понятно. Но мое решение мало что значило бы, если бы мы не совпали в мотивах с властями.
У мэра было желание громко заявить о Казани, как о толерантном, открытом, современном городе, чтобы его узнавали как третью столицу России и чтобы сюда приезжали туристы. Амбиции мэра и региона, их воодушевленность, давали уверенность, что все получится. И все получилось. После первого фестиваля музыканты нам говорили, что отныне в райдерах будут писать, чтобы все было как в Казани. После первого фестиваля канал EuroNews сделал о нас часовой сюжет и назвал фестиваль самым ярким музыкальным событием Европы 2008 года. И после фестиваля на метеорологической карте канала появилась Казань. Хотя не знаю, связано ли это напрямую. Казань официально стал третьей столицей России намного позже. Когда это случилось, нам с Макаревичем от имени мэра Метшина пришла благодарность. Но не могу сказать, что «Сотворению мира» удалось окончательно стать брендом. Если бы мы в 2013 году не соскочили и провели бы шестой фестиваль, то тогда его нельзя было бы уже остановить и он бы прочно стал ассоциироваться с Казанью.
Название «Сотворение мира» пришло после одноименного номера барабанщика Ришата Шафиева. Но он имел в виду библейский смысл, как музыка зарождалась в пещерах из первых инструментов до чего-то большого, а мы вложили смысл общегуманитарный. И удивительно, что наша идея совпала с идеями местных властей. Когда стало ясно, что Казань сможет взять на себя фестиваль, это же поняли и в Москве. Скажем, честно, тогда Москва только хотела стать частью мира, а не как сейчас отгородиться от него. Москве тоже было важно показать, что в России живут нормальные люди, что есть мусульманская столица России, где ничего не взрывают.
Совпали четыре составляющие: общегуманитарная, региональная, государственная и личная (моя и Андрея Макаревича). Мне кажется, Андрей Макаревич, которому уже много лет, хотел сделать что-то важное (а не просто петь песни), войти в историю. Это личный мотив, но он очень общечеловеческий. Кстати, я думаю, что его дальнейшее общественное поведение обусловлено тем же желанием остаться в истории порядочным человеком.
Сейчас в 2016 году эта интернациональная толерантная идея «не стрельнет», потому что она никому не нужна из заказчиков. Мы хотели доказать что мусульмане и христиане могут жить вместе. Да, наверное, в одном месте это возможно. Но вокруг происходит такой ужас, что нет уверенности, что может получиться.
Фото из открытых источников
Комментарии (0)