Оператор Сергей Астахов, чье имя давно стало кинематографическим брендом, прочно ассоциируется с режиссером Алексеем Балабановым, для которого он снял 9 фильмов.
.jpg)
Вы согласны с тем, что в разные периоды возникает своя визуальная мода ,в частности, в кино?
Думаю, «визуальная мода» - не совсем верное выражение. Скорее, существуют стереотипы, которые диктует то или иное время относительно изображения. Иногда становится «модным» снимать крупные планы, хотя, возможно, это не всегда нужно. Или дрожащая камера, предполагая, что так будет ритмичнее и эмоциональнее. Хотя это тоже не всегда оправданно, так как ритм не зависит от того, насколько сильно камера дрожит. Но, слава богу, это все проходящее. Хотя и дрожащая камера, и крупные планы могут отлично достигать цели, если хорошо связаны с драматургией.
На эту «моду» могут влиять конкретные фильмы и явления? Например, если вспомнить эффект фильма «Летят журавли».
Не без этого, конечно же. Избежать его трудно, даже невозможно. Можно вспомнить, что до «Летят журавли» был фильм 1925 года «Последний человек» Мурнау, который так же имел долгоиграющий эффект, особенно в Голливуде. Поэтому без влияний не обойтись.
Вам не кажется, что именно сейчас особенно много используют документальную манеру съемки?
Не имею оснований думать, что это только нынешнее явление. Я думаю, общая тенденция появилась очень давно. Нужно начать с того, что это форма банально дешевле. И ее используют часто в силу обстоятельств.
Вы часто говорите, что оператор, прежде всего, практик, а не теоретик.
Это не совсем так. Он и теоретик, и практик. Просто его теория никогда не должна быть оторвана от практики. Нельзя прийти к режиссеру, наболтать ему «я сниму тебе такие закаты!», а в результате снять плохо. Он должен уметь отвечать за свои слова, а это вопрос практики.
Оператор во всем должен подчиняться режиссеру?
Подчиненность режиссеру — это вполне нормально. Что же получится, если оператор на съемочной площадке будет все тянуть на себя? Есть хорошая русская басня, дающая ответ на этот вопрос. Только в единстве оператора и режиссера получается точно хорошо. Даже если придет хороший опытный талантливый оператор, но начнет вопреки режиссеру снимать кино, которое хочется ему, то ничего не получится. Потому зависимость нормальная и для хорошего оператора не обидная.
Но есть же операторы с собственным стилем, которых мы узнаем по почерку в разных фильмах.
Я считаю, это не очень хорошо. Оператор не должен иметь собственного стиля. Получается, как будто есть такой Дядя Вася, у которого в чемоданчике один прибор, и все свои проблемы он решает только им. Я сторонник яростной связи изображения и драматургии. Другое дело оператор может не любить или не хотеть снимать определенные жанры, как я, например, не люблю триллеры (одного опыта хватило). Операторская профессия ремесленная. Может существовать кузнец, который делает одно хорошо, а другое плохо. Это нормально. Но если ты оператор и тебе приходится работать с разными сценариями, стилями, эпохами, то будь добр вникай в идею, в материал. Не надо снимать разговорную драму с резкими перебросами, перекошенными кадрами только потому, что тебе так нравится. Вероятнее всего, это не убедит зрителя.
То есть свободное творчество оператору противопоказано?
Я не знаю, что значит свободное операторское творчество, вся его профессия абсолютно не свободна. Импровизации у оператора не бывает. Хотя бы потому, что он ограничен сюжетом. У фотографа, например, иначе, у него вся история в одном снимке. Чтобы получить его можно сколько угодно бегать по полю и импровизировать. В кино других вариантов нет. Успех только там, где ты нашел взаимопонимание, контакт, и когда, как в грузинском тосте из «Кавказской пленницы», возможности совпадают с желаниями.
Какими еще сторонними знаниями должен обладать оператор?
Уметь рисовать ему необязательно, но разбираться в изобразительном искусстве нужно. Не помешает быть инженером: понимать «железо» как оно действует и работает. То есть важно предсказывать, что получится в результате тех или иных манипуляций с техникой. В чем-то еще вряд ли. Я, например, не знаю английского языка, но у меня есть премия БАФТА, я снял много фильмов иностранных, общаясь с режиссерами через переводчиков. Когда есть внятная задача, в общем-то, проблем не возникает.
Техника развивается и стала доступной, что это влечет?
Проблемы как таковой в связи с айфонами нет. Дело в другом. Как говорит Сокуров: «Сейчас каждый идиот может получит изображение». И продюсер считает, что этого достаточно для кино. Формально, да, наступила некая девальвация профессии. Но я думаю ситуация будет меняться. Потому что оператор не делает просто картинку, а рассказывает историю. Вот тут у многих проблемы. А айфон или профессиональная камера не особенно важно. Это всего лишь средство в руках человека.
На вас влияют ваши снятые вами фильмы? Не в плане простого получения опыта.
Безусловно. Например, с Балабановым мы работали и общались 20 лет. Такое не может пройти в жизни просто так. Я был с ним до самого конца и сейчас дружен с его семьей. К слову, о документальности: Балабанов всегда настаивал, чтобы изображение убеждало в том, что действие на экране правдиво и происходит сейчас. Это не то чтобы подсмотренное кино а-ля «камера видеонаблюдения», а кино убедительное. Его любимое слово было - «убедительно».
Существуют ли национальные школы операторского мастерства или это некорректное понятие?
Не особо корректное, на самом деле. Наши российские операторы легко адаптируются в США. Например, последний пример Романа Васьянова, который отлично снял фильм «Ярость» с Бредом Питтом. Профессия оператора очень конкретная. Потому национальных школ нет. Есть просто хорошие операторы и плохие.
Как оператор должен выстраивать отношения с актером?
Без актеров игровое кино невозможно. Поэтому, мне кажется, что операторы должны относится к актерам хорошо. Иначе это отразится на качестве фильма. Мой учитель Олег Васильевич Косматов говорил: «Чтобы снять хорошо фильм нужно чуть-чуть влюбиться в актера, особенно если речь идет о женщине». Не то чтобы я считаю это правилом, но думаю это правильно.
А существует такое явление, как «киногеничность» и бывает ли так, что актер напрочь ее лишен?
Вещь субъективная. Бывают люди в жизни невзрачные, а в кино распускаются и живут. Например, Ирина Купченко. По канонам красоты она, наверное, не самая красивая женщина, но от нее нельзя оторвать взгляд на экране. Это общеизвестный факт. Думаю, и сама Купченко это знает. Бывает и наоборот. Но в этом случае обычно люди в кино не идут. В моей практике не было особых случаев, когда встречаешь совсем некиногеничного актера. Если это нельзя преодолеть операторскими пластическими решениями, то нужно менять либо актера, либо оператора. Выбор актера — это весьма щекотливый вопрос. Особенно он щекотлив, когда речь идет об экранизациях какого-то литературного произведения. Образ в голове обывателя, сложившийся после прочтения, органичен. Он сам придумал Анну Каренину и Вронского. Поэтому когда ему в этих ролях показывают Янковского и Друбич, у него возникает некое противоречие. Как оно будет преодолено и будет ли преодолено в принципе зависит в частности от актеров и от того, как сделан фильм . В этих случаях проблемы с актерами бывают. Хотя это уже не чистый вопрос киногеничности.
Вы в своих интервью часто упоминаете, что режиссер и оператор — это как муж и жена. Кто тогда дети в этом браке?
У нас одно дитё — фильм. С Балабановым, например, получилось родить 9 детей.
Алмаз Загрутдинов
Фото из открытых источников
Комментарии (0)