Нурания апа Биктимирова: «Старо-Татарская слобода - жемчужина Казани, а озеро Кабан его зеркало»

Сергей Никитин: Что для вас, как для человека всю жизнь прожившего в Старо-Татарской слободе, что для вас значит это место?

Нурания Биктимерова: Я родилась в доме на улице Тукая, 94. Когда была программа ликвидации ветхого жилья, всех расселяли в Азино, но я не согласилась уезжать отсюда.

Старо-Татарская слобода - жемчужина Казани, а озеро Кабан его зеркало. Слобода славится своими узорчатыми, ажурными, кружевными домами. В слободе были ровные точные параллельные улицы, к которым примыкали уютные переулки. У каждого дома был двор и сад. В мае она утопала в белых цветах. Дворы были закрытые, с калитками, а внутри яблони, вишни, груши, сирень - было видно, что цветет вся слобода. Сирень сейчас сохранилась на пересечении улиц Тукая и Ахтямова. Этим кустам много лет, сирень была еще до меня. Люди жили как одна семья, одна махалля в окружении мечетей. Все религиозные и обычные праздники отмечали вместе, ходили друг к другу в гости. Была хорошая традиция приглашать друг друга на вечерний чай. Сейчас люди вечерами смотрят телевизор, а мы гуляли и виделись с соседями. К чаю обычно подавали что-то сладкое - пахлаву, например. Мужчины говорили о торговле, о городской жизни, а женщины о детях, о готовке, о шитье - каждая вторая женщина в слободе была портнихой. Мужчины почти все были мастерами в чем-либо: если что сломается, например, керосинка, сосед мог помочь починить.

Озеро Кабан

Напротив Старо-Татарской слободы на озере Кабан находится Суконная слобода. По озеру между слободами ходили лодки. Я училась в Ленинграде, и там в музее видела лодку Петра Первого. Наши были похожи на нее. Мы их назвали перевозами, а не лодками. Маленький причал - тапкан - находился там, где сейчас начинается улица Сафьян. Билет в одну сторону стоил 20 копеек. Целый день люди ездили на Суконку на рынок. Там был очень хороший Суконный рынок. А зимой ходили пешком.

Бурнаевская мечеть

Когда ваша семья оказалась в Старо-Татарской слободе?

Мой дед в 1887 году родился в Старо-Татарской слободе. И прадед - Бикчантай бабай - тоже жил там. Он работал полиграфистом, с его стороны была очень интеллигентная семья. В Казани было много типографий и он 47 лет проработал в компании «Полиграф». С папиной стороны предки были крупными коммерсантами. Наш дом относился к махалле Бурнаевской мечети. Люди, относившиеся к этой мечети, считались почетными и уважаемыми людьми. Мама, будучи незамужней девицей, сидела дома и вышивала. Работать ей не полагалось. В семье у них было пятеро детей, но все умерли, осталась только мама. Она училась в первой женской гимназии в Старо-Татарской слободе, который был основан Фатихи Аитовой.

Фатиха Аитова молодой вышла замуж за пожилого купца с одним условием: чтобы он построил женскую гимназию и она могла бы обучать там. Она выходила замуж в качестве пятой жены, все предыдущие жены этого купца умерли при родах. А она смогла родить пятерых. Образование в гимназии было и светское, и религиозное. Был там парижанин, который преподавал французский язык. Мама хорошо говорила на французском. Аида Фатиха была знаменитой женщиной в слободе. Она жила вместе с нами в одном доме на улице Тукая, 94. Раньше дома знали не по номерам, а по имени людей, кто там жил. Наш дом назывался домом купца Мустафы Кашаева. Во дворе у нас жили Гатиатуллины, они, наверное, служили купцу. Они открывали, закрывали ворота. У дома были большие, красивые, узорчатые ворота.

На улицах тогда не было шумно, но зато жизнь кипела во дворах. Курицы имелись почти у всех, у тех, кто побогаче, еще и индюки. Все вокруг - в цветах, соседи друг с другом делились саженцами, новыми цветами.

В Старо-Татарской слободе есть Юнусовская площадь, которая состоит из четырех отдельных садов, у каждого из которых было свое название. Я еще сама застала время, когда эти сады называли по именам. Был Сад любви (примыкает к Апанаевскому дому), напротив Сад Майдан (мужчины когда выходили из мечети стояли там и разговаривали). Счастьем было ребенком там встречать дедушку, который во время Рамадана нес из мечети небольшой гостинец, и мы за руку шли вместе домой. Девушки вечерами гуляли в саду Любви. Они поодиночке не ходили, их всегда сопровождал кто-нибудь из дома.

А ребята собирались в саду Майдан. Третий сад - сад Танцев, при молодости мамы его называли Туманным садом, потому что там был кинотеатр «Чаткый» (Искра), а кино напоминает туман. Мы же там танцевали. И приговаривали, что танцевать нужно так, чтоб из-под ног били искры. Там я познакомилась со своим мужем. Танцевали мы под большой духовой оркестр. Вход был платный, а заборы у сада - высокие. Если какой-нибудь парень перелезал без оплаты, то о нем все потом говорили, и ни одна девушка замуж за него не шла. Когда уходил оркестр, ставили радиолу. Фонтан я уже не застала, но мама рассказывала, что там стоял фонтан в виде белой ракушки. Работал специальный садовод в белом халате, который следил за ним. Четвертый сад, тот, который прямо у Дома Шамиля, назывался садом Печали. Там собирались бабушки, служанки, которые сопровождали молодых девушек в сад Любви и разговоры там велись уже совсем другие. В этой части густо росли березы и акации, что, наверное, тоже придавало печальный облик. Еще там был окоп. После войны мы ходили туда играть.

Дом Шамиля

Сейчас все сады на площади стали другими. Но я была в последний раз у главного архитектора города, она сказала, что сады эти обязательны будут восстановлены и есть уже инвестор, который также будет восстанавливать дом Алкина. У Алкина была должность, вроде мэра, он проверял порядок в слободе к утреннему намазу. Рано утром или даже ночью, в зависимости от времени первого намаза, он делал обход и если видел какой-нибудь мусор, находил дворника и заставлял убирать. Мы тоже жили очень чистоплотно, каждый убирал в собственном дворе, а еще лейками поливали трамвайные пути, как только проезжал трамвай, выбегали и поливали снова. Зимой ждали уборочную машину, как праздника, когда она появлялась, шли помогать дворнику кидать снег, колоть лед. Наверное, такая дружба помогла нам всем пережить войну. Делились всем, чем могли. А ведь еще у каждого почти жили эвакуированные. У нас жили ленинградцы.

А вы как-то контактировали с теми, кто жили по улице Татарстан или они были уже как-то отдельно от Старо-Татарской слободы?

Вся улица Татарстан состояла из красивых одно- и двухэтажных домов. Там находилась Казаковская мечеть. У нас там жили родственники в красивом желто-оранжевом доме. Мы часто ходили туда с семьей на вечерний чай. Каждый раз после чая договаривались, куда все отправятся на следующий день. По улице Тукая жило много наших родственников. Хоть она и была уже Тукаевской (после смерти Габдуллы Тукая - его тело везли по этой улице), но наши деды называли ее по-старому - Екатерининской. Очень уютная была улица,мощенная ровным желтым мелким булыжником (как гусиное яйцо), смотрелось, словно это зеркало.. После дождя босиком бегали по ручейкам. Булыжники убирали во время войны пленные немцы, шведы, поляки. Бабушка их жалела, передавала через меня кусочки сахара. А у них в кармане всегда было что-то, то хлеб, то еще чего, и они за сахар меня тоже угощали. Или показывали фото своих детей. Даже не знаю, куда потом эти булыжники отправили.

Казаковская мечеть

Летом, если не пили чай, то всей слободой шли на озеро Кабан купаться. Тоже счастливое воспоминание, когда мы с папой за руку шли на озеро. Не помню, чтобы женщины ходили купаться, и деда купающимся не помню. А вот как с отцом ходили, помню хорошо. На Кабане еще купали лошадей. На улице Нариманова была конюшня - сейчас там Медико-инструментальный завод. Мы любили через забор любоваться на лошадей барабусов. Барабусы - это конный транспорт. Выходишь на улицу, кричишь «барабус!» (пер. поедем), они слышат, подъезжают. Этих лошадей и купали. То есть на Кабане кипела жизнь: тут и стирали, и лодки плавали. И эту воду еще и пили, чистая и вкусная была. В слободе была баня. Мы сейчас так и говорим, что тот, кто не купался в этой бане, не купался на Кабане, не пил оттуда воду и не танцевал на Чатках, тот не сторожил. К Кабану относились как в святой воде, поэтому строить там какие-то мосты нельзя. Рассказывали ребята, что когда они уходили на фронт, прощались с Кабаном и просили у воды, чтобы им было суждено вернуться домой, к родному Кабану.

Барабусы

Что значит имя Тукая в вашей интеллигентной семье?

В нашей семье о нем особо не говорили. Были разговоры, что он очень больной, что его видели у деревянного моста на Булаке и все говорили «Вот, это Тукай стоит», при его жизни все удивлялись, что он такой молодой и так пишет. Но эти разговоры были до меня. Но его литература была очень важна. Он хорошо знал религию, критиковал муфтиев - и они Тукая не очень любили. В школе я была общественницей, ходила в библиотеку, которая была на улице Тукая. Нас водили в педагогический институт, про который говорили, что он «бабушка Тукая». Даже не знаю, почему дали такое прозвище институту. Там ставили сценки на стихи Тукая, где по сюжету девочка разговаривает с бабочкой, я играла то девочку, то бабочку.

Сама я училась в школе № 80, преподавали очень хорошо, среди учителей были и мужчины, и женщины. Елизавета Никитична - педагог по русскому языку - хорошо говорила по-татарски. Исмагыйль абый преподавал физику, Абдулла абый - математику. Он нас хорошо воспитывал, говорил, к примеру, что перед сном нужно под кроватью делать влажную уборку, чтобы легче дышалось. После уроков всегда кто-то из преподавателей вел воспитательную беседу на бытовые темы. Маккарам апа говорила, что после еды надо помогать родителям помыть посуду. Не знаю, надо было ли про это говорить всем - или они это делали по собственному желанию.

Ныне это угол улиц Татарстан и Московской

Хотя слобода и называлась татарской, но почти в каждом дворе жила русская семья. Но они хорошо говорили по-татарски. У нас жила тетя Клавдия. На все православные праздники нас угощала. На Пасху раздавала красивые разноцветные яйца (а сейчас мне их никто не дарит). У нее была дочь Валя моего возраста, она стала врачом. Сама тетя Клавдия работала в госпитале во время войны - все школы и общественные здания в войну стали госпиталями, и школа № 80, и клуб меховщиков. Я всегда просилась с ней в госпиталь, спрашивала у бабушки разрешение - она отпускала. Я наряжалась, надевала белые носочки, платье в горох и заплетала косички. В госпитале говорили «Вон, наша артистка идет!», потому что как только кто-то играл на губной гармошке, я начинала плясать. Старалась я всем и помогать, скажем, если у кого падала палка, я сразу поднимала.

Я с молодости пишу стихи про Старо-Татарскую слободу. Редко, правда, но они для меня как лекарство. Их даже публиковать хотели, но я не отдала. Вот когда слобода вся разрушалась, старые дома лежали грудами кирпичей, все это было тяжело переживать. Потом мы соорганизовались и начали писать письма. Президент Минниханов отреагировал и сейчас все возрождается. Благодарна еще Ильсуру Раисовичу, который почти не вылезал отсюда: всегда какие-то собрания, конференции проходили здесь. Но это - только последние три года. А письма мы писать начинали еще 26 лет назад.

Со Старо-Татарской слободой связаны имена Юнусовых, Апанаевых и прочее. Вы застали кого-нибудь из этих семей или они сгинули все во время Гражданской войны?

Их наследники есть и сейчас. Они моего возраста или чуть моложе. А про их предков, которые все это строили, я знаю только по рассказам. Моя прабабушка Нахуп служила в Юнусовском доме, которая на Тукая, она была управляющим над всеми служанками, она их проверяла, пробовала еду, учила готовке. Юнусовы устраивали большие празднества, «престольные», когда приезжал кто-то из царской фамилии. Наследники Апанаевых сейчас в Совете старожилов с нами. Когда мы начинали в конце 80-х наш Совет, я находила пожилых людей, расспрашивала их. Говорили, что перед многими домами были фонтаны. Я сейчас хожу по улицам и вижу, например, что дом находится чуть дальше от улицы, и думаю, «значит, здесь и было место фонтана». В совете была и наследница Юнусовых, сейчас она уже очень старая и ходить не может.

Дом Юнусова

В Совете старожилов нас было где-то 60 человек. Туда принимали очень строго. Если приходил кто-то новый, то для вступления нужно было рассказать свою родословную, быть готовым к активным действиям - ходить по школам, музеям с рассказами. Сейчас нас 10-12 человек, а из активистов моего возраста - пять человек. Все мы передаем будущим поколениям. У меня сын и внуки, которые родились еще в доме Кашаева, им я все рассказываю, делюсь фотографиями, документами. Слава богу, им это интересно. Мы сами в их возрасте как-то не интересовались. А тогда, почему-то, и не рассказывали нам особо о прошлом. Хотя когда умер дедушка, его племянник, мой дядя, еще что-то и рассказывал. Кто же знал тогда, что слобода почти исчезнет и всем будут нужны эти сведения ..

Апанаевская мечеть на улице Каюма Насыри

Что еще? Улица Нариманова была вымощена зеленым булыжником, там располагалась пекарня, от которой шел хлебный запах. Там, где пекли каравай, сейчас четвертый хлебзавод. Улица Каюма Насыйри была очень тихой, мы там особо не шумели, каблуками не топали, считали, что место благородное и святое. Там жили муфтии и есть мечети. Дороги были из серого квадратного булыжника. Топот копыт лошадей-барабусов по этим булыжникам до сих пор слышится. Если Татарскую слободу мы называли жемчужиной, то улицу Баумана - бриллиантом. Я работала там в магазине. Ходила пешком на работу через Булак, в кинотеатре «Электрон» мы смотрели новые фильмы, а потом по второму и третьему разу - в слободе на Чатках. Татарская слобода жила как автономия. А еще здесь находилась обувная мастерская, куда приходили со всего города.

А татарские композиторы бывали в слободе и были ли популярны их песни?

Нет, они не бывали. Я не помню такого. Но песни были популярны. Их слушали дома на патефоне, по радио . Под Утесова я танцевала еще на Чатках. Дома все играли на музыкальных инструментах. Мой брат - на аккордеоне (это считалось престижным). Музыкантов всегда приглашали на свадьбы и праздники. Те, кто играли очень хорошо, приходили за плату. В Татарской слободе жили знаменитые музыканты Ыркыя Ибрагимова и Рустам Ахмадиев. Они жили на Тукая, 102. Помню, еще был бабай (не знаю имени), который играл на скрипке. Ходил по дворам и играл, а ему что-то подавали или кормили. Выходили все, слушали, бабушка моя плакала. У этого деда, помню, носа не было. Дети его так и называли «Безносый бабай со скрипкой». Жили тут Рустам Сафин, солист балета, его сын, Мухаммат Сафин, тоже был певцом. Они - наши родственники, жили в деревянном доме, который стоял напротив «Эбиволя». Оба умерли на сцене, Мухаммат абый - в 1945 году во время выступления. А Рустам умер, когда танцевал лебедя. Говорят, так и рухнул вместе с балериной, которую поднял над собой. К ним мы часто ходили на вечерний чай.