Журналист Адель Хаиров продолжает свой обход старинных особняков и приметных зданий Казани. Сегодня на его пути – дом Зинаиды Ушковой.
Несколько правдивых историй из жизни дома Зинаиды Ушковой
Особняк этот находится в самом начале улицы Кремлевской (бывшая улица Ленина, а до революции - Воскресенская) и, контрастируя со строгой колоннадой Казанского университета, выделяется своей «фривольной» архитектурой. Пожалуй, это самый роскошный особняк Казани, к тому же дошедший до наших дней в первозданном виде – как снаружи, так и внутри.
Барышня с офицером
Особняк Ушковой, скорее, похож на резную шкатулку, чем на жилой дом казанской купчихи. Зинаида Ушкова была самой настоящей купчихой: статной и дородной, как будто бы с нее писал Кустодиев свое «Чаепитие в Мытищах». Она заметно диссонировала с тонким изяществом особняка.
В особняке каждая зала отделана в особенном стиле: Наполеоновский, Китайский, Мавританский, рококо, а еще есть кабинеты – Французский и Готический, и даже миниатюрная круглая комната всего на одну персону – она находиться в башенке с колокольчиками на шпиле.
Витражи были доставлены из Парижа, лестница сделана из тамариска с использованием сакуры, бронзовые ручки для окон и дверей отлиты в Китае, а решетки балконов и ворот ковали кузнецы Санкт-Петербурга.
Ныне в здании размещается Национальная библиотека Татарстана с богатейшим собранием книг в Поволжье. Хранилище располагается в задней части дома, а также в подвальных помещениях и в специально вырытых катакомбах под сквером Лобачевского, где поддерживается необходимый для сохранности бумаги климат.
Зинаида в Стране чудес
Сын химического миллионщика и внук чайного магната Алексей Ушков влюбился в дочь профессора Казанского университета Зинаиду Высоцкую, но вот оказия, та уже была обручена с дворянином Малютиным, известным коннозаводчиком и «первым парнем» на Казани. И тогда у ушлого Ушкова созрел хитрый план: «за ночь», как в сказке, поставить на самом видном месте (под носом у ее papa, мнением которого она дорожила) маленький, но изящный дворец. Он должен был удивить не столько размерами и напускной роскошью, сколько загадками, которые таил в себе подобно любимой книжке Зинаиды «Приключения Алисы в Стране чудес».
Сон, который материализовался
Алексею с детства снился один и тот же цветной сон: вот он входит в таинственный замок и блуждает там, переходя из комнаты в комнату, будто перемещаясь из одной страны в другую. Когда созрело решение построить для невесты «нечто невероятное», то он встретился с модным казанским архитектором Карлом Мюфке и рассказал ему о своих ночных видениях. И тот согласился материализовать сон Ушкова.
Карлу Людвиговичу было сказано, чтобы при строительстве и отделки здания ничем себя не ограничивал. И ему пришлось бороться со своей немецкой привычкой – экономить. Заказывая редчайшие материалы по невероятным ценам, архитектор пребывал в эйфории, он впервые – «транжирил». Кажется, в этом доме Мюфке соединил несоединимое – все существующие на земле стили: ампир, модерн, мавританский, готический, японский.
Для того чтобы гармонично вписать особняк в уже существующий архитектурный ландшафт, Карл Мюфке повторил форму куполов стоявшего на другой стороне улицы Воскресенского собора. Но в тридцатых годах его с превеликим трудом взорвали, и на этом месте построили химфак университета.
На вензельном щите на фасаде появилась монограмма «ЗУ», что было наглостью, так как Зинаида Высоцкая все еще не знала, что является невестой Ушкова. Она собиралась пойти под венец с Малютиным и к букве «З» заполучить «М». Но, взглянув на «домик» – растаяла, а когда приняла приглашение войти внутрь, то сразу почувствовала себя Алисой, и тут же забыла и про Новицкого, и про то, что папа называл Алексея Ушкова «ветреной натурой» и отговаривал ее от всяческих сношений с ним.
Книжные «пираты»
Верхний этаж занимали хозяева дома, а в помещениях нижнего располагались магазин музыкальных инструментов и книжная лавка с небольшой типографией в подвале. Известен случай, когда весь поступивший из Санкт-Петербурга в Казань тираж лирики модного тогда декадента Семена Надсона был раскуплен за час осадившими особняк поклонницами. И тогда за одну ночь был отпечатан дополнительный тираж, но уже без обложки. То же самое было проделано и с «Ананасами в шампанском» Игоря Северянина. Возможно, это были первые пиратские копии в Казани.
Неожиданный визит Шаляпина
Зинаида Ушкова не могла в одиночестве наслаждаться красотой своего дома. Ей нужен был восторженный зритель. Хозяйке было приятно видеть удивленные глаза и слышать «ах». Поэтому в особняке постоянно толпились молодые художники, поэты, артисты, которые знали, что после экскурсии им будет предложен обед с вином. В грот-зале устраивались поэтические вечера и домашние концерты. Рояль стоял под банановой пальмой и на него какал изумрудными какашками какаду.
В 1912 году, обласканный славой, в Казань приехал погостить Федор Шаляпин. Он соскучился по горбатым улицам, кривобоким домишкам и казанским трактирам с пельмешками. Нанял извозчика, взял с собой фотографа с громоздким аппаратом и стал с ним объезжать город. То там выйдет – снимется, то – здесь. Певец задумал издание своих мемуаров, и ему хотелось проиллюстрировать книгу фотографиями с казанскими видами.
И вот, проходя по Воскресенской, и направляясь к Рыбнорядской улице, где в деревянном флигеле он родился, Шаляпин увидел особняк Ушковой – и обомлел. Дом был построен недавно, и он впервые его видел.
- Чудно мне видеть в Казани такой сказочный домик вместо привычной сараюшки, – воскликнул он, и, услышав музицирование из окон, толкнул двери и вошел внутрь.
Все присутствующие потеряли дар речи. Зинаида Ушкова сказала: «А-а-а».
После рюмочки-другой с икоркой на пшеничном хлебе Федор Иванович запел. А стол накрыли в грот-зале под сталактитами, и акустика здесь была потрясающая. Потом гости просили еще вина и еще Шаляпина. Да его и просить-то не надо было, для родной Казани он был готов петь хоть до утра. Под окнами особняка собралась толпа, и тогда специально для казанцев певец вышел на балкон и спел «Прощай радость, жизнь моя». Говорят, голос его вольно и широко плыл по улице, и прохожие останавливались, недоумевая, откуда льется эта благость?
Такая короткая сказка
Всего полгода смотрели Алексей и Зинаида друг на друга не дыша. Потом любовь куда-то вышла и уже не вернулась. Начались ссоры, угрозы, рыдания – ну, как всегда это бывает. Через три года они объявили о расторжении брака. Алексей Ушков уехал в Москву, там женился на приме-балерине Большого театра Александре Балашовой и построил для нее такой же особняк-близнец по адресу: Пречистенка, 20. Какая, однако, подлость!
Дом, который построил Карл
Обрусевший немец Карл Мюфке родился в 1868 году в Воронеже в семье аптекаря. После гимназии поступил в Петербургскую академию художеств, где получил аттестат архитектора-художника. Потом отправился в большой вояж по загранице, чтобы познакомиться с памятниками архитектуры мастеров Италии, Франции, Австрии. Там у него появилось много задумок, часть которых он впоследствии реализовал на казанской земле. До сих пор старую Казань украшают особняки Карла Людвиговича. В 1909 году его приглашают в Саратов на строительство университетского комплекса, там он и остается. Умер архитектор во время голода в Поволжье. Директор научной библиотеки Саратовского университета Вера Артисевич вспоминала:
«В марте 1933 года Мюфке скончался от истощения. Это было страшное время. В городе тогда можно было видеть мертвых, которые лежали прямо на снегу. Похороны были очень простыми, за некрашеным гробом шли всего три человека: председатель месткома, бухгалтер университета и я».
Притон для чехов
Мало кто знает, что после взятия Казани в августе 1918 года корпусами каппелевцев и белочехов, последние были размещены в аудиториях Казанского императорского университета, а офицерский состав, по своей воле, «захватил» особняк Ушковой, к тому времени уже оставленный хозяйкой. Она бежала от большевиков налегке. Вся мебель, интерьерная роскошь, столовое серебро, редкие книги, одежда, две брички в конюшне, жеребец... – все «подарила» новой власти. Вскоре явилась комиссия и описала имущество в пользу народа. Правда, тогда вывезти ничего не успели, лишь заколотили и опечатали двери, да передали жеребца в коммунальное хозяйство города.
Так что для белочехов этот особняк оказался «гранд-отелем», где они смогли хорошенько отдохнуть от боев. Отряд мародеров свозил сюда награбленные ценности со всего города, да и в самом особняке было чем поживиться. После ухода белочехов та же самая комиссия недосчиталась около восьмисот предметов «буржуазной роскоши» ранее занесенной в список.
Несколько дней, проведенных здесь, чехи не просыхали, виной всему найденная кладовая комната с крымскими винами. Быстро отыскались также продажные женщины, которых большевики освободили из греховной казанской «ямы». Так что особняк Ушковой в притихшей Казани гудел, как растревоженный улей, полный меда.
Время от времени чехи трезвели и тогда выходили пострелять. Расстрельные списки утверждались лично генералом Каппелем. Несчастные – комиссары, красноармейцы и сочувствующие новой власти – ожидали своей участи в туалете университета. Расстрел производился на краю оврага в том самом месте, где сейчас находиться лестница в стиле кубизма, ведущая в Ленинский сад.
В газете «Казанское Эхо» описывался случай, как большая семья Хамидуллиных, прогуливаясь по саду (тогда он назвался Николаевским) услышала выстрелы и попрыгала в фонтан. Семейство спряталось за бронзовыми попками амуров, на которых и сейчас еще видны царапины от пуль, и оттуда наблюдала сцену расстрела большевиков.
Кстати, адъютантом у командующего чешским корпусом поручика Йозефа Швеца был тогда никому не известный Ярослав Гашек, который всем представлялся как Швейк.
- Я еще до отправки на фронт начал писать книгу о похождениях бравого солдата австро-венгерской армии, – впоследствии вспоминал писатель. – И так вжился в его образ, что на все происходящее смотрел его глазами простодушного идиота.
Позднее раскаяние
Чешский корпус в Казани превратился в банду мародеров. Спустя несколько месяцев после взятия и сдачи города Йозеф Швец, произведенный в нарушении всех правил сразу из поручиков в полковники, засунул себе в рот дуло маузера и спустил курок. На столе в луже крови плавала предсмертная записка:
«Я не могу пережить того позора, который покрыл нашу армию. Наша честь уничтожена. То, что творилось в Казани, – ужасно и стыдно».
Гашек оставил своего командира чуть раньше – переметнувшись к большевикам и став комиссаром в Бугульме.
Крупская ахнула
После второго и окончательного освобождения Казани красными, в особняке сначала расквартировали татаро-башкирскую бригаду с пулеметным гнездом на балконе эркера. Затем передали дом на баланс горсовета, и вскоре туда приехали плотники и на скорую руку перегородили роскошные кабинеты и залы неструганными досками под коммуналку. Но пролетариат не успел толком отпраздновать новоселье, как на пороге появилась Надежда Константиновна Крупская. Ей приглянулся все тот же балкон эркера, она хотела с него обратиться с пламенной речью к казанцам (именно с этой же целью ранее в дом заглядывал и Лев Троцкий). Осмотрев, заодно и, кстати, особняк, Крупская была раздосадована.
- Вы же рабочие люди, как же так можно по-свински относиться к народному добру?! – охала она, осматривая загаженные комнаты и оттирая подошвы ботинок.
Жильцы забили канализацию картофельными очистками, разбили чугунный унитаз, изготовленный на сталелитейном предприятии Круппа, выбив витражные стекла, вывели наружу трубы буржуек. На растопку принялись разбирать наборный паркет. Больше всего озадачило Крупскую, почему граждане стали использовать две большие фарфоровые вазы в китайском кабинете и зеленый камин как писсуары? В конце концов, ведь можно было воспользоваться балконом.
На следующий же день коммуналка была ликвидирована. И в 1919 году сюда переехала Центральная губернская библиотека, которая с тех пор здесь и обитает, лишь меняя вывески. Спасибо вам, Надежда Константиновна!
Комментарии (1)