Когда-то судьба привела выпускницу Института железнодорожного транспорта в Эрмитаж и превратила из инженера в историка и экскурсовода. Потом Елена Кальницкая восемнадцать лет руководила Михайловским замком, а теперь возглавила «столицу фонтанов» – государственный музей-заповедник «Петергоф».
Говорят, для президента страны четыре года – недостаточный срок, чтобы судить о курсе, который он избрал. А для директора такого огромного музея-заповедника, как считаете, какой срок показательный?
У меня есть такая установка: на любую серьезную перемену в жизни человеку требуется два года. Два года, чтобы привыкнуть к новой работе. Два года, чтобы пережить какие-то потери в личной жизни. Два года, чтобы смириться с неким положением вещей. В общем, мой ответ: два года.
С чем же вы миритесь на новой работе?
С разноплановостью деятельности. Многие проблемы Петергофа мне хорошо понятны, а многие пока непонятны совсем. Здесь в первую очередь гигантское зеленое хозяйство, а я привыкла работать в художественном музее, где идет бурная выставочная деятельность. Самое трудное – это масштаб задачи, которая передо мной сейчас стоит.
Трудности вас привлекают?
Просто наступает время, когда возникает острая потребность в переменах. По целому ряду личных причин такое время наступило и у меня. Вдруг, через восемнадцать лет, я почувствовала, что громада Михайловского замка стала на меня давить. Захотелось сделать глоток свежего воздуха. И вот возникло предложение перейти на работу в Петергоф. Честно говоря, сама я такого развития событий не предвидела и не искала. Просто судьба.
А что вы предвидели? Каким представляли свое будущее?
Я хотела преподавать, учить студентов своей профессии. А параллельно – писать книги о Петербурге, мемуары о работе в Михайловском замке и даже романы о любви. Понемножку занималась этим. Уже придумала себе красивый псевдоним и в этот самый момент получила известие о Петергофе. На сегодняшний день все мои третьестепенные хобби и далеко идущие планы отложены. Теперь мне, вместо того чтобы учить, нужно учиться, учиться и снова учиться. Ничего, это верный способ не стареть и не болеть. Когда ты занят двадцать четыре часа в сутки, сутки становятся длиннее – проверено. А верующие люди говорят, что Господь дает только ту ношу, которая человеку по плечу. Посмотрим! Сейчас мне очень не хватает профессиональных навыков, поэтому я читаю специальную литературу и за завтраком, и в машине. Пробелы надо заполнять побыстрее.
Как ваши родные относятся к такому повороту в вашей жизни?
У меня замечательный взрослый сын, который во всем меня поддерживает. Я вообще считаю, что главное достижение в жизни – это дети. С деревьями и домами у меня есть некоторые проблемы, я не очень хороший садовод и строитель, а вот вырастить сына мне, кажется, удалось.
Согласно европейскому подходу в менеджменте, приглашенный специалист может управлять чем угодно. Согласны?
Я так не думаю. Лучше руководить тем, в чем хорошо разбираешься. Стать директором завода я бы отказалась. Я пришла в музей, в Эрмитаж, в 1978 году – моему сыну было всего одиннадцать месяцев – техником-нормировщиком по мелкому ремонту. Занималась починкой форточек, устранением разных бытовых неурядиц. Потом получила второе высшее образование, по специальности «История искусств», в СПбГУ и стала экскурсоводом. Потом хранителем, потом руководителем структурного подразделения Русского музея… Могу сказать, что прошла все ступени музейной карьерной лестницы. И уверена, что это мне помогает.
Как вы считаете, вы занимались неженской работой?
Да нет, все, что я делала, было вполне допустимо для женщины. Ведь форточки я чинила не вручную с лобзиком, а выступала лишь организатором работ. Я вовсе не феминистка и считаю, что есть вещи, которые нормальная женщина принимать не может даже на рабочем месте: резкость, хамство со стороны мужчин. Правда, сидя вот в этом кресле, убеждаю себя, что я чиновник, а не женщина, но пока аутотренинг не всегда срабатывает. Знаете, первую половину своей жизни я полагала, что мужчины и женщины – существа одинаковые.
Но с годами поняла, что они из совершенно разных миров. Теперь живу с этим знанием.
В своем первом после назначения интервью вы заявили, что «Петергоф может быть каким угодно, но только не провинциальным». Что для вас провинциальность?
Провинциальность – это когда я прихожу на работу, а ворота открывает женщина в ватнике. Когда во дворе стоят убогие кассовые будки, а рядом идет торговля хот-догами из покосившихся разнокалиберных киосков… За двадцать лет работы в художественном музее я не завела связей в мире кулинарии и торговли продуктами питания, но в Петергофе мне пришлось заниматься и этим вопросом. Теперь здесь работает закусочная одной известной сети, где за сто рублей можно полноценно пообедать, а не съесть половинку позавчерашнего пирожка. В Интернете кто-то возмущался, что я горжусь бесплатными туалетами. Да, горжусь. Потому что людям должно быть комфортно в заповеднике. И тем, что для пенсионеров вход стал бесплатным, тоже горжусь. Кто-то заметил, что в Петергоф приезжаешь два раза в жизни: сначала тебя привозит мама, потом ты привозишь своих детей. Но мне бы хотелось, чтобы было не так. В комплекс входят восемнадцать интереснейших музеев, а не одни только фонтаны. Размышляю, как сделать, чтобы в Петергоф ездили и зимой. Так много хочется сделать! Хочу, чтобы все здесь сверкало! Постоянно об этом думаю.
Как же вы отдыхаете?
Иногда отключаю все телефоны на десять минут. Чем больше вокруг людей, тем сильнее порой хочется тишины. От нее я подзаряжаюсь – и снова работаю.
Комментарии (0)