Сквозь королей и фараонов,
вождей, султанов и царей,
оплакав смерти миллионов,
идет со скрипочкой еврей.
Игорь Губерман
«Симха» ‑ значит «радость»
В мае клезмерский ансамбль «Симха» отмечает двадцатипятилетний юбилей. Свой первый концерт музыканты сыграли в 13 мая 1989 года в ДК медработников. Крохотный зал был набит до отказа. На недавнем юбилейном концерте «Симхи» тоже был аншлаг, билеты в кассе были раскуплены за считанные дни. И снова звучала еврейская музыка, и снова все собравшиеся вспоминали Леонида Сонца – основателя, идейного вдохновителя и художественного руководителя ансамбля, для которого еврейская музыка стала главным делом жизни. Его не стало в ноябре 2001 года, половину своего пути «Симха» идет по жизни без своего основателя, но его музыканты продолжают начатое им дело. Ансамблем руководит сейчас Эдуард Туманский, солист, профессор консерватории. «Симха» продолжает гастролировать по миру и дарить людям радость. Так и должно быть, ведь «Симха» в переводе на русский – радость.
Глава 1
Эпоха Сонца
Самый известный в Казани еврей
Без преувеличения, можно сказать, что Леонида Сонца в Казани знали все. Из здешних евреев он, пожалуй, самый известный. Даже слово «скрипач» ассоциировалось у многих в первую очередь с его именем. Леонид Давидович создал уникальный клезмерский ансамбль «Симха», возглавил культурный центр «Менора», был главой иудейской религиозной общины. Предлагаем вниманию читателей интервью, подготовленное по материалам казанских СМИ.
Житомир – городок наполовину украинский, наполовину еврейский. Все мои предки жили и умирали в этом городе. Наша семья выезжала из него лишь в эвакуацию. Отец был председателем мебельной артели, и всех, кто захотел, вывез на двух повозках. Беда в том, что большинство родственников верили, что все обойдется и никаких ужасов не будет. Бабушки, тетушки, дедушки остались в Житомире. Все они были заживо похоронены в первые же дни войны. В местечке Богуния есть общая братская могила, существование которой власти скрывали многие годы. Но несмотря на это еврейский народ на печальный праздник Йом-Кипур (Судный день) собирался у этой могилы – верующие и неверующие.
Я переехал в Казань, потому что я еврей. В те годы на Украине евреев не принимали в вузы. Чтобы получить образование, еврейские юноши и девушки уезжали в Россию. Вот и я для того, чтобы поступить в консерваторию, пересек полстраны. Так же в Казань приехали и другие, образовались землячества: житомирское, черновицкое, одесское.
Своим учителем я считаю Натана Григорьевича Рахлина. У него я учился не только профессии, но и общению со зрителем. Рахлин удивительно владел залом – по его желанию публика вставала в едином порыве. От него исходили потоки чистой незамутненной энергии, - впору позавидовать любому экстрасенсу. Сегодня и я так умею. Ощущение после концерта, когда выходишь за кулисы, - опустошенный и одновременно переполненный, можно сравнить, не для прессы будет сказано, с тем, что чувствуешь после хорошего секса.
В годы застоя в Казани никаких репрессий в отношении тех, кто жил еврейской жизнью, не было, в отличие, например, от Москвы, где людей, за это преследовали. Может, поэтому у нас и не было настоящей подпольной еврейской жизни. Что было? На Агрономической в однокомнатной квартирке собирались верующие под руководством реб Майданчика. И хоронили по еврейскому обряду, и делали обрезание, и под хупой, кто хотел, стоял. Запретов не было. Я играл и на еврейских свадьбах. Позже, когда я уже учился в консерватории, году в 1967-68, мы стали «просыпаться» еще больше, стали справлять еврейские праздники уже не на подпольных квартирах, а просто на квартирах.
В 1988 году выявились еврейские активисты. К сожалению, их почти не осталось, или уехали, или поумирали. Это были Соломон Зельдович, Ефим Вернадский, Яков Ковтун – прекрасный идишист, Илья Мазо. Тогда мы начали изучать еврейскую культуру, читать лекции и хлопотать об открытии общества еврейской культуры. В то время нам очень помог ТОЦ – Татарский общественный центр. С его помощью мы зарегистрировали клуб еврейской культуры «Менора». Торжественное открытие клуба было в мае 1989 года. Это был мой первый вечер как еврейского артиста. Я вышел на сцену со скрипкой и устроил концерт-загадку еврейской песни: пел, играл, разговаривал. Люди плакали… До этого собирались в интересных местах. Первое время – в обкоме комсомола на Карла Маркса. Потом нас приютил Союз писателей на Комлева, а затем нас взял под свое крыло Семен Перель, активист еврейского движения. Он был директором клуба трамвайно-троллейбусного управления. И вот там мы уже осели.
Вся наша деятельность начиналась с музыки. Мы создали театр еврейской песни, куда входило двадцать пять человек. Потом, когда мы уже зарегистрировались, нас приютил клуб медработников. Нам это с трудом разрешили - в обкоме партии не одобряли. Это было другое время, другая эпоха. Ну, и, конечно, первый концерт ансамбля «Симха»…Так и начиналась жизнь. Сразу создался попечительский совет. Это было время энтузиастов.
«Зачем мы этим занимаемся? Зачем суетимся? Все равно уедут», - сколько раз мне это говорили. А сколько раз меня провожали? Даже сейчас иногда спрашивают: «Это твой последний концерт?». Да, молодежь настроена на выезд, причем необязательно в Израиль. Мы воссоздаем здесь еврейскую культуру, еврейскую песню, открыли воскресную школу. Так что, нам бросать свою еврейскую деятельность из-за того, что молодежь уезжает? Мы должны трудиться. Каждый должен заниматься своим делом: я – религией и культурой. Мы должны это делать, пока есть здесь есть хоть один еврей. Как у нас: пока в городе есть десять евреев, должна быть синагога. Считается, что в Казани семь тысяч евреев, а я умножаю на три – двадцать одна тысяча. И хотя говорят, что еврейское население старится, молодежи еще полно.
В Штатах я был два раза, меня там прекрасно принимали. Но есть небольшой нюанс. В Америке я хорош тем, что я талантливый и известный в России, кстати, занесен в Российскую еврейскую энциклопедию. Нужно понять, что за океаном еврейская жизнь не прекращалась никогда. Клезмерских ансамблей там сто сорок два. Я и там бы не потерялся, но «Симха» в России – единственная и неповторимая. До августа прошлого года я имел статус американского гражданина и мог уехать в любой момент. Но я этого не сделал потому, что здесь я, как говорится, первый парень на деревне.
Я бы хотел быть похоронен не в США и не в России, а в Израиле. И я поеду туда. Но готовить евреев для жизни только в одном государстве – в корне неправильно. Израиль – наша историческая родина, но это не значит, что мы все должны собраться там и поднимать только израильскую культуру. Но культура еврейского народа шире, чем культура Израиля. Еврей, как любой другой гражданин мира, может жить в любой стране.
 |
Владимир Штейнман один из основателей и бессменный пианист «Симхи»
|
Леня Сонц – это мой друг и учитель, можно сказать, родной человек. Белла и моя сестра – подруги, и когда сестра выходила замуж, мы с Леней играли на ее свадьбе, и, по словам самого Лени, это была первая еврейская свадьба, и было это еще в 1971 году.Мы до этого, в семидесятые годы, несколько раз вместе играли на свадьбах, играли у меня дома, куда он приходил с Беллой, еврейские песни ‑ «Ицик женится», «Тумбалалайку» и прочее…».В 1988 году уже было джазовое трио, где со мной играли Эдик Нуруллин на ударных и Олег Солодовников на контрабасе. На базе этой ритм-секции был собран первый состав «Симхи». Мы репетировали вчетвером сначала в студклубе КАИ, а потом перебрались в клуб трамвайно-троллейбусного управления. Там Леня и создал театрально-концертный ансамбль, девушки и юноши пели под еврейскую музыку и разыгрывали сценки. В течение зимы 1988-89 годов Леня постепенно собрал музыкантов из симфонического оркестра – тромбон, труба, кларнет и три скрипки. Давид Шапиро – тромбон, Ефим Хесед – кларнет, Лев Хесед – труба, Изя Шапиро, Захар Зингер и Леня – скрипки. Они плюс ритм-секция: я, Солодовников и Нуруллин образовали первый состав «Симхи».
В 1989 году мы перебрались из трамвайного клуба в ДК медработников. После многих репетиций на базе этого ДК мы дали первый концерт там же, 13 мая 1989 года. В этом составе мы играли до 1990 года. В том году участвовали в фестивале «Джазовый перекресток», весьма неудачно, после чего Олег Солодовников покинул ансамбль, и на его место пришел басист Александр Сорин. Сорин играл с нами примерно до февраля 1992 года, до своего отъезда в Израиль. Вот с тех пор у нас на бас-гитаре играет Аскар Курбангалеев. А в 1990 году в составе «Симхи» остался один скрипач, а на кларнете играл уже Альберт Гильфанов. Именно тогда мы выступили в Биробиджане на международном еврейском фестивале.
К 1992 году окончательно сложился основной состав ансамбля, ‑ Леня Сонц на скрипке, я на фортепьяно, Эдуард Нуруллин на ударных, Аскар Курбангалеев на басу, Альберт Гильфанов на кларнете. Это что касается инструменталистов. Вокальная группа постепенно ужималась, и, в конце концов, нашей солисткой стала Полина Флеккель. Потом появился Эдуард Туманский. Было много поездок, гастролей - мы были в Нью-Йорке, в Израиле, в Европе... С кончиной Лени Сонца в 2001 году место скрипача осиротело. Эстафету подхватил Ленар Айкаев, заменивший Леню. А в 2006 году место скрипача занял Олег Мороз.
 |
Алина Ивах актриса, телеведущая, солистка «Симхи»
|
Женя меня привела к Сонцу, он меня послушал: «Ну, давай, попробуем». А когда я услышала и увидела «Симху», она меня очень зацепила. Стала репетировать. Через полгода я в первый раз спела в концерте, и потом стала вместе с ансамблем ездить на гастроли. Мы объездили пол России, где только не были! Я считаю, мне очень повезло в жизни: у меня был Учитель, которого мне сейчас очень не хватает. Он научил меня музыке, мироощущению, миропониманию. Иногда я с ним ругалась, не соглашалась. А уже после его смерти я поняла, насколько он был прав в том или ином суждении. И позднее, после моего переезда в Москву, мы периодически встречаемся с «Симхой», ездим на концерты. Если нужен женский вокал, Эдуард Туманский приглашает меня. Он никого кроме меня из женщин не приглашает петь. У меня абсолютное убеждение, что незаменимые люди есть. Конечно, Леонида Сонца заменить никто не может. Он был настолько ярок и индивидуален, другого такого уже нет и не будет. Но - опять-таки благодаря Эдуарду Туманскому, ‑ в «Симхе» появился Олег Мороз, который очень хорошо играет на скрипке, Митя Герасимов блестяще играет клезмерскую музыку. И «Симха» сейчас звучит не хуже, чем при Сонце. По-другому, достойно звучит.
 |
Илья Шалман журналист, фотограф
Итак, 22 марта 1989 года в помещении комбината студенческого питания казанские евреи праздновали Пурим. Праздновали, как положено традицией (веселиться и напиться так, чтобы не отличать Амана от Мордехая), был разыгран пурим-шпил, а после этого на авансцену вышел Леня Сонц и его группа, тогда еще безымянная. Публика, основательно подогретая как спиртным, так и чувством энтузиазма (Пурим в Казани не отмечался на тот момент ровно шестьдесят лет с момента закрытия синагоги), пустилась в пляс под волшебные звуки скрипки. Леня и его солистки пели на идише, к микрофону выходили все желающие, - этакий джем-сэшн получился! Так состоялся дебют «Симхи». Но и клуб, и ансамбль были тогда как бы беспаспортными. Надо было узаконить еврейское культурное возрождение. Клуб получил название «Менора», а учредительное собрание прошло 13 мая 1989 года в ДК медработников. К этому событию был приурочен первый официальный концерт «Симхи». Крохотный зал ДК медработников был набит сверханшлагом, евреи наконец-то почувствовали себя в своей тарелке… В антракте звучали старинные звукозаписи на идише. Это потом будут многочисленные концерты, прогулка на теплоходе, фестивали, традиционные праздники. А пока теплым майским днем состоялось второе и окончательное рождение нашего казанского сокровища». |
 |
Владимир Герасимов руководитель пресс-центра «Национального банка РТ Банка России»
Прошло двадцать два года. Еврейская община Казани, судя по переполненному залу БКЗ на последнем концерте клезмерского ансамбля «Симха», никуда не делась, не разъехалась, не затаилась. И все благодаря тому, что делал для этого до самой своей смерти неутомимый и страстный Сонц. Когда в 1994 году готовился очередной еврейский фестиваль в Казани, Леня попросил меня выпустить очередной «Шекель» тиражом не меньше 10 тысяч экземпляров: «А то не всем евреям хватит!» Тогда, в апреле, на фестиваль приехали Михаил Жванецкий, Роман Карцев, Ефим Шифрин, Ян Арлазоров, известная исполнительница еврейских песен Жана Бялик, московский театр-шоу «Тумбалалайка», челябинский ансамбль «Октоих». Гвоздем программы, конечно, была «Симха», которая отмечала свое пятилетие. «Шекелей» хватило всем. Даже осталось три пачки - это 300 экземпляров. 1 ноября 2001 года, когда Сонц скоропостижно скончался, когда все, кто знал и любил Льва Давидовича, переживали шок, в редакции «Копейки» вспомнили про те самые 300 «Шекелей». Старые пожелтевшие листы раздавали всем, кто пришел в Казанскую синагогу проводить в последний замечательного еврея Леонида Сонца. Газеты, разумеется, не хватило…». |
 |
Олег Мороз скрипач «Симхи»
|
 |
Белла Сонц вдова Леонида Сонца
|
 |
Алла Сонц дочь Леонида Сонца
|
 |
Борис Львович режиссер и актер
Как-то я был руководителем культурной программы в одном большом круизе, он назывался «Земля обетованная», мы плавали по миру месяц с небольшим. И я, ориентируясь на название круиза, взял с собой «Симху». Это было правильное решение, потому что они своей клезмерской интонацией завели весь теплоход. Все там плясали «Семь сорок» вне зависимости от национальности. А когда мы из Александрии шли в Хайфу, устроили большой сольный вечер, в котором с помощью «Симхи» и моего комментария рассказали, как евреи двигались по миру. Как их убивали – они возрождались, и как вместе с ними шла еврейская музыка. И тут Леня был на высоте, они играли музыку румынских, американских, итальянских и прочих евреев, - ну и нашу местечковую, конечно! И тогда с нами уже был Эдик Туманский, и успех был такой большой, что на меня было написано несколько анонимок, что мы с «Симхой» сильно склонили весь круиз в еврейскую сторону. В том плавании мы с «Симхой» решили попробовать, что такое виски. Мы написали на бумажках все сорта виски, какие знали – тогда их было очень немного – разрезали, и каждый вытащил по одной бумажке. Тогда в круизе были Саша Филиппенко, Саша Абдулов, Эммануил Виторган, мы тоже их к этому делу подключили. Сходя на берег, каждый покупал свою бутылку и приносил на теплоход. Потом ходили по кругу между каютами и пробовали по рюмочке, - это было очень увлекательное занятие, в которое я втянул «Симху» и всех актеров, которые были на теплоходе. Я в Москве живу уже тридцать лет и достаточно уверенно здесь себя чувствую, поэтому стараюсь помочь «Симхе» выходить на московскую аудиторию. Несколько раз вытаскивал их в Москву, у нас был совершенно замечательный вечер в Центральном доме работников искусств, где собирается московская интеллигенция, зал был полон, и мы с поэтом Витей Забелышенским спели «Симхе» посвящение на мотив «В нашем доме поселился замечательный сосед». Там был такой текст: «Паразиты фразой броской их не смеют задевать, ни татарской, ни жидовской эти морды не назвать!». И действительно, все видели, что это еврейский коллектив из Татарии – в нем столько же евреев, сколько татар, и они всегда были как один кулак. Конечно, уход Лени Сонца сильно подкосил «Симху», но, слава богу, флаг подхватил Эдик Туманский, человек очень творческий с мощными лидерскими задатками, именно поэтому она существует и востребована и у нас, и в других краях и странах, так что, я думаю, - пока мы живы, она будет существовать. А я по любому зову «Симхи» приезжаю в Казань и стараюсь ее поддержать, как могу. Как говорится – мазл тов!». |
Глава 2
Эпоха без Сонца
Эдуард Туманский, художественный руководитель и вокалист клезмерского ансамбля «Симха», доцент и преподаватель Казанской государственной консерватории имени Жиганова старается достойно продолжать дело, которое когда-то начал Леонид Сонц.
Увлечение музыкой у меня с детства. Я скрипач по первому музыкальному образованию, правда, потом скрипку забросил, стал больше интересоваться вокалом. Собрал большую коллекцию пластинок, слушал радио, увлекался российскими и иностранными исполнителями, кстати, с некоторыми из них позже судьба свела меня на сцене. В КАИ поступил, потому что умный, а еще там был СТЭМ – студенческий театр эстрадных миниатюр. После КАИ работал в ульяновской филармонии, потом вернулся в Казань, где закончил консерваторию по классу вокал у профессора и замечательного педагога Владимира Александровича Воронова.
С Леней Сонц мы, как все музыканты, были знакомы, тем более что работали в то время в одной филармонии. Приглашение в «Симху» я получил после совместного концерта еврейской музыки, где в первой части выступал симфонический оркестр, а вторую делал Леня. Помню, в академической части, что давала консерватория, я пел еврейский цикл Шостаковича ‑это было трио: я, Нина Варшавская и Галина Ластовка, а потом с оркестром Лени я спел еще несколько еврейских песен. И вот тогда, вначале девяностых, я получил от него приглашение. Для меня это было весьма неожиданно, конечно, я знал некоторые еврейские песни, ведь у всех были пластинки в доме, но никогда не пел их со сцены для широкой публики.
«Симха» ‑ моральная отдушина, дань нашим предкам. Не люблю, когда говорят, что «Симха» ‑ коллектив художественной самодеятельности, скорее - это работа профессиональных музыкантов для души! А если кто-то скажет, что мы встречаемся редко, будет не прав, потому что мы встречаемся достаточно часто, а перед концертами просто днюем и ночуем вместе. Тем более что мы взаимозаменяемый коллектив. Незыблемыми остаемся только я и пианист Владимир Штейман, а остальные музыканты могут меняться. Если кто-то не может поехать на гастроли, берем другого музыканта.
Я думаю, что Леня был бы доволен, услышав «Симху» сегодня. Это естественно, что когда мы работали вместе, у нас возникали какие-то творческие разногласия по жанру или выбору композиций, а сейчас отмечаю, насколько он был прав, отстаивая свою точку зрения. Я замечаю, что сегодня все больше перехожу на его позиции, впрочем, мы уже тогда пришли с ним к некому балансу. Думаю, у него не нашлось бы нареканий, хотя, что-то улучшить, наверное, он предложил бы.
Наш репертуар практически не изменился, потому что найти новые композиции для «Симхи» практически невозможно. Дело в том, что клезмерскую музыку сейчас никто не пишет, все ищут в сундуках что-то новое. У нас же от Лени осталась шикарная библиотека, и я помню, он всегда хвалился: «У нас музыки на семьдесят два часа!», а это очень много.
«Симха» существует уже четверть века, а популярность ее не уменьшается. Чтобы не быть голословным скажу, что когда- то мы выступали в Питере - это был большой концерт во «Дворце спорта» и все пять тысяч зрительских мест были заполнены. Тогда с нами в одной программе выступали: Игорь Бутман, мировая звезда Фишер, безумно популярный тогда Михаил Боярский, и мы, какая-то «Симха» из Казани. Леня заключил пари с одним из организаторов, что на нашем выступлении все зрители будут танцевать. Мы дали такого жара, что завели весь зал! Словом, Леня выиграл это пари. А совсем недавно мы выступали в Екатеринбурге, тоже в зале, где было пять тысяч зрителей, а может и больше. Все было битком. Нам сказали, что у нас сорок минут в первом отделении, за нами выступает Геннадий Хазанов. Так вот, после нашего выступления зал просто взорвался. Нас долго не отпускали, и даже когда на сцену вышел Хазанов, продолжали кричать: ««Симху» давай!».
Симха ‑ первый клезмерский ансамбль в России. Все, что появилось, было потом. Многие коллективы, которые сейчас существуют, созданы с легкой руки Лени Сонца. Каждый год мы делаем новые программы, вот и сейчас на собрании решили добавить в наш репертуар несколько свежих ноток, чтобы посмотреть со стороны, что мы сделали за двадцать пять лет. Планируем и дальше проводить ежегодный фестиваль еврейской музыки, главное, чтобы не закончилось финансирование и помощь в его организации. Творческих планов очень много. Мечтаем о собственной студии, где могли бы записывать молодых исполнителей. Очень хочется получить грант от республики на развитие, который помог бы нам двигаться вперед более активно. Словом, вот из таких маленьких мелочей и складывается наша жизнь.
 |
Аскар Курбангалеев музыкант, басист «Симхи»
|
 |
Владимир Федотов баянист, профессор КФУ
|
 |
Митя Герасимов кларнетист и вокалист, лидер группыPushkin! KlezmerBand (Киев)
|
Сонц увидел меня и возмутился: «Как не стыдно?! Мальчик из еврейской семьи, стоит в переходе! Быстро сворачивай все и приходи к нам в ДК медработников!» Там был детский «Фаерл» («Огонек»), молодежный вокальный квартет «Лехаим». Пришел, мне понравилось. Я учился в музыкальной школе при консерватории, там же пианистка Софья Гуляк и скрипачка Настя Попова. У нас было трио, мы е играли старую музыку, что-то Леонид Сонц для «Симхи» писал. И пару лет мы много играли, выступали. В 1996 году Сонц возил нас на Iклезмерский фестиваль в Питере. Мне тогда было лет пятнадцать, девочки на год старше. Он очень с нами возился, в Москве водил нас по музеям. А потом мы разбежались. Я не думал, что еще вернусь в клезмерскую музыку. И с Сонцем мы поругались. Мне хотелось заниматься классикой, и был момент, когда я должен был ехать либо на конкурс, либо с Сонцем на гастроли. Я поехал на конкурс и «забил» на еврейскую музыку. И уже во взрослом возрасте, в 2006 году, после консерватории, в Москве меня занесло на фестиваль «Идиш-Фест», на который собрались совершенно невероятные музыканты, лучшие клезмеры мира – из США, Канады, Европы, Украины, Молдавии. Играли круто, и я понял, что все, погиб. Я начал снова этим заниматься, уже сознательно, с какими-то навыками, которые мне дал Сонц. Вернулся в Казань. Выступал с «Симхой», с Владимиром Штейнманом у нас был и свой проект – мы исполняли и джаз, и клезмер. И Леонида Давидовича я вспоминаю частенько. Мне очень нравилось, как Сонц поет, ‑ даже больше, чем то, как он играет на скрипке.
 |
Альберт Гильфанов
|
Комментарии (0)