Ильшат Рахимбай: «Я контролирую процесс, чтобы клипы меня не засосали»

«Кошларым» - это заход на опасную территорию клипов о деревне. Как он снимался?

Мы отправились на пять дней в Азнакаевский район, в деревню прямо на границе с Башкортостаном. Только приехали и сразу новость - корова рожает! Я сразу: «По коням! Собрать камеру!». Спрашивают - зачем, не надо, а я почему-то был уверен, что это надо снять. В итоге этот кадр поставили прямо в конце, в важной части, как символ продолжения жизни, связи поколений. А так - жили, тусили, пили томатный сок со сметаной и снимали. Самое приятное - снимать простых настоящих людей. Вот в деревне – две-три тысячи человек, все знают друг друга, общаются, знают, что каждый делает, что ест, чем живет. Они здорово заряжали своей энергетикой лично меня, хотя сами об этом и не подозревали. Мне хотелось, чтобы клип получился и не попсовый, и чтобы за душу брал и заставил задуматься, и чтобы был красивый. Вторую часть клипа мы снимали в Башкортостане, там есть деревня, куда Артур приезжал в детстве на каникулы, сейчас там около тридцати домов, но живут только пять семей. Этот куплет как раз посвящен всему грустному, что связано с деревнями, с близкими. Тот разрушенный дом в клипе, куда заходит Артур и протирает зеркало - дом его бабушки, где он рос. С этой точки зрения клип приобрел оттенки даже какой-то художественной документальности.

Недавно у вас был настоящий творческий вечер в Камаловском театре.

Я сам не ожидал такого масштаба, атмосферы, зрителей, отзывов после, энергетического резонса. Это был прямо-таки мой бенефис, когда я сделал итоги, поставил точечку в жизни и начал новую фразу. В чем прелесть таких вечеров - человек сам отвечает на те вопросы, которые себе обычно не задает.

Как родители относятся к кинодеятельности?

Вообще, они никогда меня не учили, как что-то делать правильно, только давали жизненные принципы и учили миролюбию. В этом их главный вклад, они мне не мешали. Однажды, когда я уехал из родных Балтасей в Казань, родители пошли к гадалке, а она им сказала: «Ильшата не трогайте, он сам знает, что делать».

У вас есть фильм «Гастарбайтер», но ведь клипов вы сняли больше. Не боитесь остаться клипмейкером?

Считаю, что клипы - ступеньки к созданию фильма. Я на них набиваю руку. Это же формат трехминутной историй, когда надо сделать так, чтобы зритель влюбился в героя. Я применяю в клипы приемы короткометражного кино. Последнее время мы все делаем большой командой, ничего просто так, на всякий случай, не снимаем. И я контролирую процесс, чтобы клипы меня не засосали.

Наверняка собираетесь снимать большое кино. Как готовитесь?

Веду здоровый образ жизни - не курю, не пью алкоголь, занимаюсь йогой, медитирую, не ем мяса, недавно каждую субботу с женой начали нырять в Голубое озеро. Стараюсь в этот век информативной атаки держать мозг в абсолютной ясности. Потому что если я, например, насмотревшись телевизора, захочу снять фильм про политику, это уже не будет чистое творчество, а идеология. А вот когда пойму, что через меня хочет говорить бог...

Вы - один из первых выпускников кафедры кино-видеотворчества Казанского государственного университета культуры и искусств. Вас там учили снимать массовое кино или авторское?

Кулек - это место, где ничему не учат. С другой стороны, тебе там дадут столько, сколько ты хочешь, насколько ты мотивирован. Я туда пошел сам, наверное, это было мое первое самостоятельное решение в жизни. Можно ругать учителей, говорить, что ничего не давали. Или вдохновляться ими, читать и смотреть все, что они давали. Я искал мотивацию в учителях, Алексее Барыкине, Юлии Ахметзяновой, Елене Алексеевой.

Должно ли татарское кино быть национальным? Или оно должно говорить о вечных ценностях?

Мир прекрасен тем, что в нем много красок. Но когда дело доходит до войн, ущемления прав, то, конечно, возникает вопрос: где граница этой красоты? Скажем так: к примеру, у сербского кино - свой колорит, в том, как рассказывается история, в художественных образах, которые немного чужды нашему восприятию, привыкшему к Голливуду, в метафорах, менталитете, понимании жизни, языке, в котором есть слова, которые не переводятся точно. Поэтому и кино другое. С этой точки зрения, конечно, существует и татарское кино.

Ваш «Гастарбайтер» - татарское кино?

Я считаю, что нет. Есть такая национальность у фильма - «дипломный». Это был мой первый опыт, я искал свой стиль. И старался показать, как меня научили ставить свет, работать с актерами, выдерживать темпоритм. В следующем фильме будут вытаскивать внутренние переживания.

Первый же клип Рахимбая, поэтическая зарисовка на стихи Эльвиры Хадиевой и музыку Алмаза Самигуллина, попал на телевидение. Всего он снял дюжину видео. Его фильм «Гастарбайтер» участвовал в пятнадцати фестивалях в Испании, Дании, Хорватии, Бразилии, Греции, Дубае, России. Для того чтобы проверить отношения с будущей женой Язгуль, Ильшат предложил ей проехаться на велосипедах по южной Финляндии. Играет на пианино, саксофоне, перкусии, волынке.

Радиф Кашапов