Михаил Шац: «Я самый возрастной стендапер в России — это немного тревожное звание»

С приездом, Миша. Ты родился в Ленинграде, здесь же учился в Первом меде, но в 1990-х переехал в столицу. Как тебе нынешний Петербург — он меняется? Пыльный, грязный, холодный — вокруг одни кабаки?

Все правильно — пыльный, грязный, неухоженный, забытый город. Это доставляет мне массу боли и переживаний, потому что понимаю, каким бы он мог быть. Например, Моховая улица, на которой я жил, почти не изменилась с 1970–1980-х. Более того, стала хуже: на ней какие-то убогие оградки, как будто кладбище, а не газоны. Но при этом кабаки, что появляются в городе, собирающиеся в них люди — фантастические. В этом смысле все резко забурлило, переживается какой-то следующий цикл.

У тебя же тоже новый период. Другая работа — молодежная! Ты теперь стендап-комик. Самый возрастной в стране?

Да, практически. Из ныне живущих. Немного тревожное звание. Вообще, стендапом я занимаюсь почти год, но наше интервью — первое об этом.

Каково это — менять профессию, когда тебе за пятьдесят?

Круто, большой вызов себе, но очень правильная и мотивирующая история. Ты волнуешься, опять все с нуля, снова становишься никем. На выступлениях второго дубля, как на телевидении, у тебя нет. Новую большую программу «Шац и мат», которую покажем в ДК имени Ленсовета 20 декабря, я подготовил с одним из основателей стендапа в России Антоном Борисовым. Наш дуэт — диалог двух поколений. Ему тридцать пять, как он позиционирует, хотя на самом деле тридцать шесть, а мне пятьдесят три. У нас с Антоном отличающиеся взгляды на происходящее, мы вычленяем разные вещи. Например, я, как «самый пожилой стендапер в России», могу говорить с той публикой, которая раньше на стендап не обращала внимания.

А как тебя приняла индустрия? Эти молодые и злые люди с канала ТНТ, у которых выходит шоу Stand Up.

Вообще никак. Есть стендаперы, которые известны всем по работе на ТНТ, а есть андеграунд. И я скорее ко второй категории отношусь. Comedy Club (одноименная телепередача и компания, которая выпускает шоу Stand Up. — Прим. ред.) были революционерами 2010-х, а сейчас превратились в гламурных голливудских звезд. Его резиденты в пиджачках, у них красивые шейные платочки, крокодиловые шузы и так далее. Вся эта машина юмора из бойкого разрисованного запорожца, который пердел и ехал, привлекая внимание, стала огромным красным кабриолетом.

Забавная конструкция: самый возрастной стендапер страны и король андеграунда.

Я не король, скорее, эрцгерцог. (Улыбается.) Если говорить про телевидение, у нас есть одна живая юмористическая передача — это «Вечерний Ургант». Иван первый, у кого в России получилось сделать вечернее шоу: многие пытались, а удалось лишь ему. Хотя это и немножко беззубый и кастрированный американский формат — в том смысле, что есть определенный список тем, на которые он не говорит.

А как вообще работает современная цензура?

Никто не знает. Но у всех нас есть светоч и ролевая модель — Сергей Шнуров. Он уникальный пример того, как можно рыбкой между жерновами прошмыгнуть. Потому что непонятно, за что его схватить.

Я видел ваше с Антоном Борисовым выступление — это шокирующе смело. Очевидно, что вас по телевизору не покажут.

В этом как раз и уникальность текущего момента. У нас практически зажатый и удушенный телек с цензурой, самоцензурой, комплексами и страхами. А с другой стороны, мы имеем свободный, практически ничем не регулируемый контент в пабах, барах, на стендап-площадках, где ребята позволяют себе абсолютно все.

А сами шутки поменялись?

Мне кажется, юмор стал более агрессивным. Никакой лирики. Поэтому на этом фоне так выделяется Александр Гудков (автор «Вечернего Урганта» и шоу Comedy Woman. — Прим. ред.). Это человек вне общего дискурса, который летает в своем мире и вселенной, превращая все в великолепный абсурд.

Хармс юмора?

Да, такой он и есть. Еще революционеры — ребята, которые создают юмор на YouTube.

Будешь теперь конкурировать с ними?

Я сейчас пытаюсь делать YouTube-проект, немного похожий на то, что было в свое время у Луи Си Кея (американский стендап-комик, обладатель «Эмми» и «Грэмми». — Прим. ред.). Он, кстати, приблизительно моего возраста, но это единственное, что нас объединяет. Это будет история про жизнь стендапера.

Твой телевизионный опыт помогает?

Зачастую мешает, потому что ты постоянно вылизываешь кадр, а в Интернете все кладут на качество. Главное — чтобы звук как-то прорывался, хотя и не везде он нужен. Здесь должно быть другое: чистая эмоция, ход нетривиальный, история, которая трогает.

Это круто. Есть одна отработанная модель — телевидение, а сейчас ты крутишься в другой — Интернете, где тоже есть свои устоявшиеся формы, которые снобы считают устаревшими. Тебе нужно разобраться, во-первых, со своим старым опытом, получить новый и во всем этом найти свой стиль.

Так и есть. И жизнь звезды в YouTube скоротечнее, чем даже на телеке, потому что кумиры 2017-го уже давно не кумиры. Они меняются каждый месяц. Заметь, многих блогеров пытаются вытащить на ТВ, но ни к чему хорошему это не приводит, как правило.

Поколение, которое выросло на YouTube, более свободно?

Безусловно. И они обязательно будут что-то свое формулировать, я в этом не сомневаюсь. Вопрос — что именно и к какой системе координат они захотят прийти. Мое поколение выросло — бац! — как по щелчку пальца развалился Советский Союз. Делай что хочешь, казалось бы. Но, видишь, многие предпочли стать менеджерами госкорпораций.

А еще можно было стать телеведущим, но угробить свою карьеру из-за неудобных высказываний и стать стендап-комиком, а не инженером или врачом.

Как же? Я был врачом. Про медиков — это отдельное интервью.

Точно! Ты загубил две карьеры — врача и телеведущего. Сейчас осталась третья — стендап-комик.

Да, мне кажется, надо в жизни делать четыре-пять поворотов таких.

Дальше футбольный фанат?

Нет, я еще тренером хотел быть: войти в тренерский штаб.

Добить «Зенит-2»?

Нет, наоборот, возродить основных. (И они немедленно за это выпили.)

У меня еще есть ряд вопросов от девочек из журнала. Они очень интересуются твоим мнением. Цитирую: «Новая гендерная реальность, феминизм, распределение ролей в отношениях». Есть в вашей творческой команде женщины?

Мы очень большой период работали вместе с женой Татьяной Лазаревой, поэтому я не очень понимаю этот вопрос. Я никогда не видел проблемы феминизма вообще, мне она кажется надуманной. Хотя, когда женщина круто шутит, это всегда вызывает большее восхищение и удивление. В этом есть какая-то гендерная дискриминация и сексизм?

Я стараюсь с женщинами, которые не шутят, в принципе не общаться.

Это тоже.

Фото: Дмитрий Логинов