За что рэпер Кендрик Ламар получил Пулитцеровскую премию? Объясняют филологи СПбГУ

Как и победитель в номинации за художественную литературу, музыкальный призер Кендрик Ламар в этом году вызвал много споров в профессиональных (и особенно консервативных) кругах. Но на самом деле его работы уже давно привлекают внимание критиков и исследователей. Можно сказать, что 2018 год – это время призов «за актуальное». Главный месседж хип-хоп культуры – взрыв эстетического кода и провозглашение слома представлений об элитарности поэзии. И выбор претендентов на столь престижные премии, как Пулитцеровская, среди рэперов – это самое прямое свидетельство того, что этот слом свершился, и смешение массовой культуры и элитарной произошло.

Дебютный альбом Кендрика Ламара, good kid m.A.A.d. city, уже воспевали Rolling Stone за «удивительную уличную поэзию», непохожую ни на какие образцы подобного жанра. В нем Ламар обращался к темам тяжелого взросления в районах, ассоциируемых с преступностью и наркотиками. В 2015 году вышел его второй альбом, посвященный социальным и политическим проблемам афроамериканцев в расово компрометированном обществе, где успех сопутствует в основном привилегированному белому населению. Исследователями отмечалось, что одна из центральных тем музыкального нарратива автора – это психическое здоровье: темы депрессии, разного рода зависимостей и моральной устойчивости личности.

В эпоху античности поэзия считалась формой общения с миром божественного, а поэтов считали глашатаями и пророками. Так вот, кажется, что в наше время, когда поэзия проигрывает прозе в популярности и вездесущности, именно рэп-музыкантов можно назвать глашатаями своего поколения и пророками улиц. Как следствие, рэп-поэзия – сложная и многоуровневая по своей социокультурной и художественной тематике – не может не привлекать и внимание литературоведов разных стран. Например, совсем недавно на кафедре романской филологии СПбГУ защищалась дипломная работа, посвященная поэтике жанра слэм, на франкоязычном материале, а в США за последние десятилетия было опубликовано множество исследований хип-хоп и рэп культуры, особенно в свете местных политических проблем гражданского общества и равных прав всех категорий граждан.

Несмотря на кажущиеся отличия от традиционной поэзии, тексты Ламара – это все-таки стихи, и поэтические средства в них использованы вполне стандартные. А если сравнить с поэтическими экспериментами авангардистов первой трети XX века, то и вовсе консервативные. Тексты Ламара, предназначенные для устного воспроизведения, а не для печати, имеют, естественно, свои ритмические особенности. И все же, с точки зрения формальной организации, они устроены так же, как любая поэзия, в них, как и сто лет назад, работают тыняновские «единство и теснота стихового ряда»: постоянные лексические повторы, идентичные синтаксические конструкции, внутренняя рифма (та, которая внутри строки, а не в конце), аллитерация (звуковые повторы) заставляет слова взаимодействовать совершенно особым образом.

Одна из задач культуры хип-хопа – идентифицировать себя как культуру «своих», и противопоставить «чужим». Реализуется она на самых разных уровнях текстовой и внетекстовой реальности, но то, что лежит на поверхности, – это концентрация языковых маркеров, которые определяют социальную принадлежность. Это аграмматичность, ненормативная лексика, сленг, неправильное произнесение слов. Такая поэзия ориентирована на конкретного потребителя, на «своего», которому тоже важно чувствовать себя избранным, быть частью коллектива, и который самоидентифицируется во многом именно бросая вызов традиционным культурным практикам.

«DAMN.» Ламара – концептуальный альбом, смысл которого раскрывается при прочтении и осмыслении треков целиком, а не по отдельности. Он создает иллюзию доверительной атмосферы, подкупающего своей откровенностью исповеди. И ощущение интимности его диалога со слушателем сильно из-за того, что тексты (что уж говорить об исполнении) крайне эмоциональны, порой почти надрывны. Его лирический герой – это как бы он сам: упомянуты имена реальных людей, фрагменты его личной биографии.

В текстах читается попытка героя выявить свои субличности и идентифицироваться с ними. Его эго преломляется в альбоме в разных ипостасях: неоднозначная национальная принадлежность (это и желание вписать себя в афроамериканский бэкграунд, и желание выйти за его пределы и осознать себя частью христианской культуры), попытка религиозного самоопределения (во всех треках – масса отсылок к Новому завету, причем трактовка каждого библейского образа дается через призму поиска себя и поиска веры), утверждение своей роли в семье, творчестве, эгоцентричной маскулинности, особого жизненного сценария, поиски истины в фейковом мире лжи и боли. Лейтмотив альбома – это экзистенциальный выбор. Герой может пойти по пути покорности и смирения, и получить вознаграждение свыше, или выбрать порок и быть в итоге наказанным (попросту – убитым).

Кстати, примерно на тех же темах – жизнь в гетто, социальное положение и духовное развитие людей, выросших в атмосфере насилия и крайней бедности – сконцентрировался Марлон Джеймс, на несколько лет раньше получивший престижную литературную премию за роман «История семи убийств». В 2016 году победитель Букера Пол Бейти в трагикомическом романе «Продажная тварь» подробно описал проблемы афроамериканцев, а лауреат художественного Пулитцера-2017, обласканный критиками и читателями Колсон Уайтхед, в романе «Подземная железная дорога» сделал упор на сочетании расовой привилегированности и жестокости в историческом контексте, так что можно считать, что альбом Ламара – это еще одно актуальное и вместе с тем довольно мощное художественное высказывание на волнующие общество темы. Кажется, жюри Пулитцеровской премии действительно решило выйти из башни из слоновой кости, подчинившись бушующим уличным протестам. Посмотрим в следующем году, не растопчут ли воинствующие подростки нежных интеллектуалов.

Этим летом Кендрика Ламара можно будет услышать на фестивале Flow в Хельсинки.

Фото: kendricklamar.com