Актер театра «Буфф» прошлой осенью прорвался из YouTube к реальной популярности благодаря алкооде о волгоградских комбайнерах и быстро закрепил за собой место народного поэта-правдоруба, проехав с концертами по всей стране и выпустив дебютный альбом «Русская дорога».
Не то чтобы я специально взялся кого-то воспевать. Просто, живя в Питере, с малых лет проводил каждое лето на родине отца — волгоградском хуторе Сухов-2, который называют также Раковкой. Это тепло, арбузы, рыбалка, друзья-комбайнеры, отсюда и такое направление в творчестве. Кстати, песне про комбайнеров я сначала особого значения не придавал. А потом мой друг детства Леха Ляхов заснял ее на телефон и выложил в Интернет. Когда пошла реакция, мы все очень удивились.
Иногда спрашивают, работал ли я сам на комбайне. Скажу так: работать не работал — управлял в охотку. Ячмень подбирал, пшеницу молотил, культивировал на Т-150. Дядя Толя Котляров мне, кстати, рассказал неожиданную версию, почему в колхозах иной раз ценили пьющих комбайнеров. По ней выходит, что пьющие какое-то время пили, но потом выходили из запоя и начинали рьяно работать, не щадя себя, как будто хотели загладить вину. И часто получалось, что именно они намолачивали рекордные урожаи. По-моему, очень российская история. У нас так и положено — все делать с надрывом, со слезой. Это пускай немцы с кондиционерами почасово работают.
Волгоградские люди оказали на меня огромное влияние. Взять соседа Вову — человек весь словарь Брокгауза и Ефрона прочел, всю историю казачества, Достоевского, Тургенева. Он овец пасет, за поясом книжка, я подхожу: «Что читаешь, Вован?» — «Да Гомера перечитываю, дельно пишет. А Конфуций — говно…» Очень жалеет, что Интернета у него нет, — хочет финский язык выучить. И таких людей у нас много, в них цветет способность к самобытной мысли, именно их язык и взгляды я и впитывал.
Для этих людей я с двенадцати лет часами пел у раковского магазина каждое лето. На гитаре играл, гармошка-то появилась значительно позже. Школ музыкальных не оканчивал, нот не знаю. Но не все песни у меня навеяны Раковкой. Вот, например, «Георгиевская ленточка» — чисто ленинградская песня, возникла из-за ежедневного общения с блокадниками — бабушкой и прабабушкой. Еще помогли рассказы друзей, они у меня в 1990-е годы поисковиками были. Это их прямая речь: «Наступил на бугорок — глядь, а там каска» или «Чуть копнул, и вот тебе котелок да ложка». Недавно честь мне выпала — дать концерт поисковикам в Синявине и в Любани. И в тот день, когда я выступал в Любани, мне позвонил друг и сказал, что любанские ребята нашли его деда. Представляете? Это святые люди, точно вам говорю, они автоматически в рай попадут.
Из России я ни за что не уехал бы. За границей бывал не раз — в Германии, Польше, Финляндии, — очень мне везде понравилось. Но скучновато там как-то, марципанно. В этих странах такое ощущение, будто спектакль только что закончился и вся Европа с ее домиками и узенькими улочками стоит как пустая декорация. А у нас чувство, что до спектакля осталось пять минут.
Фото: Ги Йоханссон
Комментарии (0)