Лидер группы «Кино» Виктор Цой стал важной частью нашего культурного кода. Возможно, из-за ранней и трагической смерти — 15 августа 1990 года. О нем пишут художественные книги и нон-фикшн, снимают фильмы, а его друзья и случайные знакомые рассказывают многочисленные истории, приписывая ему на самом деле свои мысли, чувства и восприятие. «Собака.ru» собрала прямую речь Виктора Цоя — выдержки из интервью разных лет, в которых он своими словами говорит о музыке, себе и будущем.
Про будущее
«Не знаю… Будущее… Во-первых, я хочу, чтобы в будущем не было проблем, не было войны. И, конечно, я надеюсь заниматься музыкой. Но будущее есть будущее. Я не знаю».
«Буду петь для себя, знакомых… Я уже говорил, что я столяр-краснодеревщик. И мне нравится эта работа. Я профессиональный кочегар. Могу преподавать восточные единоборства. Рисовать умею. Хочу кино поставить. Свое… Вариантов масса».
«Я всегда делаю только то, что мне нравится. Я не знаю, чем буду заниматься в будущем. Но то, что я буду делать – мне будет нравиться. Это основной критерий для меня в жизни».
Про политику и перестройку
«Когда была объявлена перестройка, то среди музыкантов и даже немного до этого появился душевный подъем. Все, не сговариваясь, показались с боевыми песнями, что все у нас будет отлично. И я в том числе. Но только часть песен «Группы крови» (альбома — Прим.ред.) остро социального характера. И не самая главная».
«В принципе рок-музыка в социальном плане — вещь довольно сильная, среди музыкантов есть люди, которым верят, и они многое могут сделать. Если бы нам чаще давали возможность выступать в газетах, на телевидении, излагать свою точку зрения на разные вопросы, то, может быть, моя музыка и тексты были бы иными. А поскольку, скажем, у меня нет такой возможности, я все стараюсь выразить в песнях».
«Так получилось: как только началась гласность — все как с цепи сорвались говорить правду. Это было очень популярно. А в наших песнях нет никаких сенсационных разоблачений, но люди по привычке пытаются и здесь найти что-то эдакое. И в результате «Перемены» стали восприниматься как газетная статья о перестройке. Хотя я ее написал давно, когда еще и речи не было ни о какой перестройке, и совершенно не имел в виду никаких перестроек. Конечно, это не очень хорошо, но я думаю и надеюсь, что в конце концов все встанет на свои места».
«Я как нормальный человек считаю, что сейчас гораздо лучше, чем было раньше. Но иногда я не уверен, что это надолго. И я не уверен, что все, что делается, делается правильно. Впрочем, я не политический деятель».
Про песни
«Я не пишу их для кого-то конкретно. Конечно, я хочу, чтобы меня все понимали, но насколько это получается, я не знаю. Мне кажется, что в моих песнях много смысла, что рассматривать их можно с разных сторон, и что каждый может извлечь из них то, что ему захочется. Это песни о жизни… О разных сторонах жизни… О людях, о человеческой психологии. У каждого человека иногда возникает чувство, что он в клетке. В клетке ума. И ты ищешь выход… Человек живет и не может найти способ освободиться от того, что тормозит его, что давит на него. Как будто ты ходишь на работу, которая тебе не нравится и делать которую ты не хочешь…»
«Я просто пишу песни такие, как мне нравится… Я не работаю над песнями, это для меня не работа, просто так получается. Рабочих моментов там нет. Я начинаю что-то наигрывать, потом делаю какие-то почеркушки. Для меня самого это загадка, не понимаю, что дальше получится».
«Мои тексты ассоциативны. Каждый может вынести из них что-то свое, хотя основаны они на моих личных проблемах и наблюдениях, в то же время я представитель определенного поколения и отражаю чувства и тревоги своего поколения».
«Понимаете, я пишу песни не потому, что нужно, а потому, что меня лично волнуют проблемы. Вот как раз, когда "нужно", получается нечестно. А если меня не волнует какая-то проблема, если не почувствовал то, что меня бы задело, — я не могу писать песню».
Про картины
«Иногда я рисую очень реалистические картины. Я учился рисованию, живописи десять или одиннадцать лет, поэтому я умею рисовать. Я знаю анатомию, как падает свет и все такое прочее, иногда рисую собирательные картины, как «История любви», которая и висит в ДК Свердлова. Мне больше нравятся собирательные картины, как некая вещь, которая имеет меньше отношения к академическому искусству».
Про рок в СССР и поп-музыку
«Я хочу, чтобы люди на Западе поняли, что это не просто какая-то фаза, не просто мода, что это часть русской культуры, которую нельзя так просто отбросить. Главное, что движет нами, — энтузиазм и внутренняя сила, которыми не обладают даже многие звезды на Западе. Они всего лишь отрабатывают свои контракты. Такое, по крайней мере, у меня складывается ощущение».
«Это зависит от людей, потому что человек, который интересуется материальной стороной жизни, его вряд ли можно назвать рок-музыкантом. То есть какое-то время он продержится. Можно соблюдать стилистику. Трудно отличить искренние группы от просто работающих. А рок-музыка – это не работа, а образ жизни».
«Да, я занимаюсь поп-музыкой. Музыка должна охватывать все: она должна, когда надо, смешить, когда надо, веселить, а когда надо, и заставлять думать. Музыка не должна только призывать идти громить Зимний дворец. Ее должны слушать».
«Я на самом деле не вижу в этом [популярности групп «Мираж» и «Ласковый май»] ничего плохого. Мне было бы скучно, если бы, например, в кино существовали только какие-то серьезные авторские фильмы. Есть популярные и развлекательные жанры, почему бы и нет. Это просто разные вещи».
Про съемки в кино
«Я вообще не считаю эту песню [«Перемен»] «песней протеста». Не знаю, зачем она нужна этой картине [фильму «Асса» Сергея Соловьева]. Потому что она выглядит, на мой взгляд, вставным зубом. Но это скорее дело режиссера. Я не мог предположить, какой будет результат и отвечать за эту режиссеру. Я только рад, что мне удалось выглядеть в этом фильме максимально отдельно от всего остального».
«"Асса"… Нормальный фильм. Весело было работать — хорошая компания подобралась. Он мог быть еще лучше, если бы был покороче. На мой взгляд, он затянут. Движения не хватает».
«Мне нравится «Игла». Она мне по-человечески ближе, понятнее. Я там не играю. Веду себя так, как в жизни. И слов минимум. В общем, все как в жизни».
Про отношение к жизни и себе
«Конечно. Теперь я имею возможность заниматься только музыкой и не тратить много времени на зарабатывание денег. Хотя, мне немножко жаль, что котельная покинута. Там тепло было».
«Я вообще ни к чему в этой жизни серьезно не отношусь, за исключением здоровья близких, и всерьез не воспринимаю. Честно говоря, я и саму жизнь серьезно не принимаю к голове и сердцу, потому что на слишком многое ненужное пришлось бы отвлекаться, много всякой бессмыслицы делать».
Комментарии (0)