Денис Чернов: «Сверхзадачей "Финника" я ставил себе цель сделать так, чтобы о нем говорили: "Неужели это сделано в России?"»

Новый образ домового

Сверхзадачей «Финника» я ставил себе цель сделать настолько хорошее кино, чтобы о нем говорили: «Неужели это сделано в России?». Сценаристом выступила моя жена, Татьяна Белова: где-то 4 года назад она ходила за мной по пятам и рассказывала выдуманную историю: мол, прикинь, девочка подружилась с домовым! Я от этой идеи открещивался, потому что мне домовой казался таким неприятным бомжом, который живет под плинтусом, эдаким Кузей из советского мультфильма. Но потом я подумал: а что если этот образ пересмотреть? Перевернуть его так, чтобы домовые были обаятельными существами? Я нарисовал картинку с Финником и с наброском истории пошел к нашему продюсеру. Он концепцию оценил, и мы запустили производство. Первое время я рисовал персонажей в свободное время. Есть полчаса — набросал одного, потом следующего, и так пока их не набралось около пятнадцати. Это очень нетипично: на поиски главного героя обычно уходит много сил, а тут Финник нашелся сразу. Разве что в первых версиях сценария он не был таким ворчливым и самолюбивым. Изначально милый и добрый характер мы ему «испортили» — присвоили отрицательные черты, которые, как ни странно, вызывают скорее симпатию. Отчасти в нем есть какие-то отголоски Карлсона, он тоже всегда себе на уме.

Не скажу, что я похож на Финника как две капли воды, но некоторая неуживчивость и язвительность присуща нам обоим — а еще мы с трудом сближаемся с людьми. Я интроверт, но по работе мне надо общаться. Так и начинаешь искать в себе новые грани: могу и шоуменом побыть. На самом деле из персонажей мультфильма больше проблем, чем с самим Финником, было с Кристиной — девочкой, с которой у домового складываются сначала общие дела, а потом и дружба. Мы долго искали ее образ. С одной стороны, она обаятельный подросток, а с другой — интроверт, сторонящийся внимания: как это соединить? И только когда я понял, что Кристина должна быть как Лара Крофт в детстве, ее персонаж сложился.

Анимация и жизнь

Создание мультфильма — это два в одном: есть художественная составляющая, когда нужно придумать историю, персонажей, их характеры и отношения, — а с другой стороны, все это нужно еще и материализовать, побороть технические сложности, чтобы картинка была максимально выигрышной. На «Финнике» мы основательно взялись за шерсть. Да, именно за шерсть! Домовых хотелось сделать так, чтобы они по внешнему виду производили тактильно приятное впечатление. У нас даже был отдельный человек, который занимался только шерстью и как парикмахер в трехмерном пространстве стриг, красил, завивал наших домовых. Мультики так и создаются: медленно и кропотливо, на 1 минуту можно потратить месяц. Все сцены, их тайминг и акценты нужно четко просчитывать заранее, у нас не кино: нет возможности сделать несколько дублей и их сравнить. Когда дети приходят с экскурсиями в офис «Смешариков», часто мне говорят: «Вы целый день смотрите мультики: повезло же!» Я отвечаю, что целый день смотрю плохие мультики. Везде где-то что-то недоделано, непрорисовано. У нас опять же не как в кино, нет готового сеттинга: в какой цвет покрасить дверь на заднем плане, мы можем спорить полдня.

Из чего только сделан Чернов

Из детства мне запомнились фантастические рассказы, скажем, «Призрак V» Роберта Шекли про незадачливых межпланетных экологов. Мы с двоюродным братом фанатели от космических путешествий. Огромное впечатление производила японская анимация: например, «Летающий корабль-призрак» Хироси Икэда. В Советском Союзе это казалось чем-то невероятным: огромные роботы рушат дома, все такое эпичное и масштабное. Яркие воспоминания оставили вестерн «Золото Маккены» и фильм «Призрак замка Моррисвиль» — этакая пародия на мистические детективы. В детстве он мне показался хоррором, и только недавно я его пересмотрел и понял, что это ­комедия. Музыку мы слушали только тяжелую: Iron Maiden, Black Sabbath, Deep Purple. Идеальная для меня группа — Kraftwerk, музыка у них настолько концептуальная, что к ней невозможно ничего добавить.

Конечно, огромное влияние на меня оказали комиксы. В то время выбирать не приходилось: что нашел, то и читаешь. Думаю, уже с детства у меня была предрасположенность к мультипликации. Статичной картинки мне всегда было мало, хотелось, чтобы она двигалась: работы художников, например, меня никогда не цепляли. Помню, в детстве мой брат притащил такие бумажные полоски, которые были разделены как бы на кадры, но не как кинопленка, а будто комикс. Если эту ленту протянуть перед глазами, то можно было увидеть историю в движении. Это было так ошеломительно, что я заболел комиксами и даже сам рисовал их — какие-то фантастические миры с вымышленными героями. Сначала шариковой ручкой на тетрадных листах в клеточку, а потом брал ­альбомные и разрезал их на квадратики.

Другая важная история для меня — первое знакомство с трехмерной графикой. До этого я рисовал анимацию по классической технологии — калька, перфорационный лист, карандаш. Но вот однажды для одной студии я отрисовал логотип в виде одной буквы. Они засунули рисунок в сканер, и он появился на экране. Дизайнер нажал пару кнопок, и у буквы появилась текстура, а сама она начала крутиться. Тут у меня коленки и подкосились! Минуту назад это было нарисовано на бумаге, а теперь существует в трехмерном пространстве. Оказалось, внутри компьютера может быть целая киностудия. Там можно выставлять освещение, декорации, даже актеров, и всем этим ты можешь управлять один!

Список побед аниматора

У каждого человека есть то, что его заводит, дает ему драйв. Мне неинтересно сделать фильм, который увидят 200 человек. Я хочу создавать то, что посмотрят 200 миллионов. Моя работа — это постоянное соревнование с самим собой. И обогнать себя иногда действительно получается! Я это понял, например, когда увидели свет первые серии «Смешариков». Или когда мы сделали первый полнометражный фильм, «Смешарики: Начало». Это был, пожалуй, самый сложный производственный процесс в моей жизни. Мне казалось, что его никогда не закончить, потому что вообще не было профессионалов на конкретные задачи. Скажем, для эпизода с морем во время шторма нужно было делать волны и брызги, а графиков, которые это умеют, казалось, не существует: чудом потом удалось такого найти. Еще на «Смешариках: Начало» мы впервые столкнулись с 3D: тогда был всплеск интереса, без него ленте в кинотеатры было не пробиться. А как делать-то этот 3D? По-моему, в стране ни один человек этого не знал. И мы все пробовали экспериментальным путем — какими настройками можно добиться эффекта стереоскопии. Повесили специальный проектор, делали в студии образцы. Не получалось — начинали заново. По сути, чтобы выполнить взятые обязательства (а мы же уже подписали все документы, взяли деньги у государства), мы на ходу создавали новую студию. Только когда фильм наконец вышел, мы выдохнули — получилось.

«Финник» — еще одна победа над собой: создание нашей вселенной, целого нового мира. Мы толпой, всем коллективом этот мир выращивали. Да, моя жена придумала идею, но дальше ее разрабатывала вся наша команда. И приходиласть решать самые разные вопросы: например, общественный транспорт — он в этом новом мире ходит или нет? И так до последней мелочи. У меня есть приятель, который занимается сериалами. Он удивляется — мол, как ты четыре года выдерживал производство одного мультика? Мы за четыре года пятнадцать сериалов делаем. А я отвечаю: «У нас вот так, закусил удила — и пошел!» Как я уже говорил, анимация — это дело кропотливое и небыс­трое. А еще для него нужна изрядная доля инфантильности — это признак профессии. Иначе как взрослые люди могут ругаться из-за цвета косички у бобра в последнем ряду? Это же очень серьезно! Разборки идут нешуточные, потому что все верят в этот мир по-настоящему. Внутренний ребенок — для аниматора это обязательно. Думаю, я никогда не состарюсь. Мне кажется, это так скучно!

Текст: Яна Милорадовская

Фото: Данил Ярощук

Cтиль: Дарья Пашина

Cвет: Максим Самсонов SKYPOINT