Екатерина Иванчикова

Сегодня вы поп-звезда. Как для вас все началось?

У меня было потрясающее детство в Чаусах, но во мне рано появился протест. В пятом классе я написала в своем дневнике: «Вчера я впервые разглядела на небе Большую Медведицу. Я хочу научиться петь, и я обязательно этого добьюсь». У нас в Белоруссии повсюду натыканы районные дома культуры с вокальными кружками. Меня злило, что постоянно приходилось быть на подпевках. Я слушала много музыки и пыталась понять, почему я в пролете. Но в седьмом классе директор другого РДК пригласила к себе и сделала своей «звездой». Тогда маме часто приходилось уходить с работы, стирать, гладить наряды, делать мне прическу — она всегда верила в меня. К девятому классу возникло твердое ощущение, что надо выбираться. На дизайн в училище я не поступила, пришлось вернуться в школу. Начались тусовки, постоянные поездки в Могилев, это у нас рок-столица, и, как результат, появилась первая моя песня «Ты мой хороший». Я занялась сетевым маркетингом, заработала, как помню, всего десять долларов. Зато там была отличная мотивирующая школа, которая научила меня работать с «плакатом желаний». До этого все мои мечты висели лоскутами в воздухе, я не могла «отправить их в космос». Когда не знаешь, кто ты, куда ты идешь, к тебе липнет все подряд. А если определился, то жизнь формируется соответственно.

И то, что мы видим вокруг Вас сейчас, было на том плакате?

Да. Я написала на плакате: «30 мая 2005 года я хочу попасть в телевизор». И так оно и случилось, день в день. Просто мистика. Причем накануне я не прошла кастинг в «Звездный дилижанс» — большой телепроект, белорусский аналог «Фабрики звезд». А уже ночью позвонил его создатель и пригласил заменить заболевшую участницу. Гость шоу Бари Алибасов сказал мне: «Выглядишь ты лучше, чем говоришь». Я так разозлилась! И пообещала себе непременно добиться успеха в России. После я зарабатывала на жизнь выступлениями в барах и ресторанах, а затем попала на кастинг в мюзикл «Пророк».

Он имеет печальную славу проекта, который подорвал здоровье Ильи Олейникова.

Но главное, что он спел, он был безумно счастлив, он успел!

Сейчас режиссер Януш Юзефович и композитор Януш Столклоса с успехом поставили в Петербурге «Pola Negri», а теперь «Джульетту и Ромео». А «Пророк», выход которого к тому же пришелся на кризисный 2008 год, действительно был сложным проектом?

Проект был в основном белорусский, репетировали под Варшавой, в городе Ойцувек. Там в лесу есть самолетный ангар, в котором ставятся многие российские мюзиклы. Историю придумал сам Илья Олейников на основе библейской притчи о блудном сыне: из текста не понятно, где тот проводит время от ухода до возвращения. Илья придумал, как герой блуждает, падает, ошибается, попадает в тюрьму и предается разврату. Я играла самую безобидную роль — его первую любовь. Илья приехал к нам, мы по четырнадцать часов в день танцевали и пели. У нас была преподавательница, польская звезда из Чикаго, Мариола Наперальска. Она давно работает с Юзефовичем и Стоклосой. Проблемы с деньгами начались еще в Польше: создатели замахнулись на дорогое оборудование и 3D-экраны. Трудности надломили дух Ильи, он был как ребенок, только творчеством занимался прежде. Но машина была запущена, и деньги надо было платить. В итоге за три часа до премьеры в Минске у нас не были готовы декорации, Юзефович был в бешенстве: «Это только у вас, курвы, в России-Белоруссии, такое может быть». Но все как-то сколотили, потом представление шло в Петербурге на протяжении года и еще месяц в Москве.

Но лично для вас мюзикл ведь был огромным прорывом?

У меня тогда начались вообще независимые годы. Я начала по-настоящему жить! Могу лететь, куда хочу. Я сделала все, чтобы дублерши у меня не было. Я не такая, чтобы пойти по головам, но я просто буду работать много! Я не претендовала на главную роль, а просто работала, не спала, за неделю научилась танцевать чечетку наравне с танцорами. Всем артистам было страшно, что нас выгонят, потому что это происходило постоянно. Я до мюзикла и я после — это два разных человека. Проблема мюзикла была в том, что у нас был очень сложный текст и его было много. Считаю, что нужно было легче. Вообще, я не люблю мюзиклы. Я всегда хотела группу. Мюзикл — это круто, но это опыт, который я шла брать для своей группы.

Наверное трудно было возвращаться из Петербурга в Могилев, не имея перспектив?

Еще когда шли репетиции «Пророка» в Польше, мне позвонил мой друг из Могилева, который помогал мне за пять-долларов-песня делать минуса для ресторанов, и сказал, что вот есть Леня Терещенко, у него группа развалилась. Они жестко играли музыку на двух акустических гитарах, это реально подкидывало! У них всегда были деньги, потому что у них была отточена программа для баров. У Лени была депрессуха, они семь лет с группой Carpen Dies были вместе, выпустили альбом в Штатах, хотели уехать туда, но выпустили только певицу. Из Белоруссии же нельзя так просто уехать. Когда Леня позвонил мне впервые, я сразу поняла: он увезет меня отсюда. Леня пришел на мою репетицию и сказал: «Я все решу». Он четко видит направление движения, при этом делает все тихо, без крови. Барабанщик Вася тогда же появился — он наш ларец с загадками и тайнами: улыбнется, подмигнет да расскажет байку, то ли правду, то ли вымысел. Не знаю, была ли я знакома с человеком, который так же быстро меняется, развивается и растет, как Вася?! Однажды мы познакомились с женщиной в Керчи, настоящая космическая женщина. Для меня одна из главных целей стать такой. Так она сказала — пока вы вместе, у вас все будет получаться. Поэтому когда мне говорят журналисты про «вы и ваши музыканты» — это не так. С продюсером Олегом Барановым мы познакомились на кастинге перед праздником выпускников «Алые паруса». Он безумно вдохновляет. Меня надо хвалить, чтобы я развивалась, а первые два года проекта IOWA я только ревела. Мы конфликтовали из-за его пессимизма, что ничего не получится. У меня же всегда был один ответ: нет денег — и не надо, у нас же есть мозги и идеи.

Последние два года IOWA постоянно находится в туре. Получается ли писать новые песни?

Когда у нас было больше времени, мы писали одну за одной. Когда много гастролей, невозможно толком отдохнуть, а освобождать пространство нужно. На саундчеках мы сочиняем что-то на тарабарском языке, пишем на диктофон. Раньше я сочиняла сама под фортепиано, но я поняла, что ограничена своими навыками. А появился Леня, и я поняла, сколько всего могу! Сколько я всего могу, и в то же время — не могу. Мы и то, и другое хотим успеть. Ты или на концерты направляешь всю энергию. Сочинить новые песни — это как отдельный вид твоей работы. Но это не работа в привычном смысле, это что-то, что прилетает к тебе, и оно должно приземлиться на площадку, которая не занята больше ничем. А пока что негде сесть. Должна быть тишина на некоторое время, покой, медитация.

В вашей манере пения слышны и задор молодой Бьорк, и драматическая сила Эми Уайнхаус. Они ваши ориентиры?

Наверное это накопительство. Слушаешь много музыки, а потом что-то от этой группы или певца замечаешь у себя. Всегда хотела хрипотцу как у Пинк, голосовое плетение как у Яель Наим, молодую энергию Селы Сью, страсть Майкла Джексона. Нравятся артисты, которые не боятся отойти от стандартного звучания, которые не ограничиваются одним стилем, немного странные, как Пи Джей Харви, Эми Уайнхаус, Бьорк, Мэйси Грэй. И ставшие классикой, как Нина Симон.

Петербург стал для вас домом?

Каждому нужен свой угол, где пахнет только тобой. И мой — точно здесь. Папа живет в Минске, сестра в Чаусах, а маму я забрала в Петербург. У нее тут началась другая жизнь, она просто расцвела: мероприятия, новые подруги и интересы.

Вам всего 27. Чего в будущем вам хотелось бы достичь в творчестве?

Мне хочется взаимодействовать с другими народами. Это безусловно дает расширение сознания. Потому что здесь мы всё друг про друга знаем, про души друг друга. Почему я так изменилась во время мюзикла — потому что это было собрание потрясающих людей из разных стран, они показывали свою музыку, открывали свое сознание. А мой парень в то время работал на стройке и меня считал сумасшедшей, думал, я перебешусь. Я не думала, что я сумасшедшая, и что пора действительно успокоиться и нарожать десять детей, хотя я это обязательно сделаю, но я искала своих, и все не могла найти. И вдруг нашла.

Текст: Дмитрий Первушин
Фото: Артем Усачев
Визаж: Валерия Майная