Стилист Андрей Прожеев пропагандирует философию осознанного потребления и называет себя воином красоты

Вы трудились в крупном издательском холдинге, после удачного собеседования не стали работать в запускающемся украинском Vogue, были совладельцем пати-бара и «Кафе №1» в Симферополе, дизайнером интерьеров. Как менялись сферы деятельности — это всегда удачный случай? 

Шанс — это когда в поле зрения или фокус внимания целевой аудитории попадает работа, которую ты делаешь, и люди считают ее достойной. У меня было четыре своих магазина. Но как только я сделал проект и помог построить магазин своей подруге, несмотря на то, что я делал уже такие проекты лично для себя, пошел фидбек. Пространство получилось красивое, его оценили — этои был шанс. Ты не знаешь, через что ты на него выйдешь. А этот проект мне дал возможность потом четыре года спокойно заниматься, развиваться и работать как дизайнеру-интерьерщику, появилась первичная аудитория, которая сказала: «Окей, этот парень меня устраивает, я хочу также».А у парня в этот момент было четкое понимание, что хочется в жизни что-то поменять, начать новую деятельность.

Что позволило делать такой отбор?

Во-первых, я опирался на личный вкус, подбирал марки, которым я симпатизировал и носил сам,качество которых считал достойным. Но прекрасно понимал, что здесь средний чек по рынку довольно низкий и эти бренды могут оказаться просто некоммерческими. А как раз стоковое направление позволило их привезти и удержать комфортный ценник. Например,у менячетыре сезона в рознице была колоссальная по масштабу коллекция одежды TommyHilfiger, которая официально в Крыму не продавалась никогда. Марка считалась дорогой и слишком базовой. Крым в те времена был завален Италией и Турцией. Мы же южане! Мы другую одежду покупаем. А когда бизнес в гору пошел, я, конечно, такие марки охотно повез. Рынок круто откликнулся на это предложение.Потом мы подключили итальянцев, я ездил на стоковые крупные коллекторы под Флоренцию: тогда у нас несколько сезонов был такой нереальный«жир»! 

Эту деятельность вы начали, придя из совсем другого направления?

У меня за плечами было семь лет работы в издательском бизнесе, я был менеджером первого эшелона, возглавлял проекты в «Украинском медиахолдинге».Прошел собеседование в CondéNast в Украине и должен был выходить с первого сентября в украинский Vogue, который запускали тогда, готовить первый декабрьский номер. Была усталость от корпоративной этики, больших структур, в которых, как в слоеном пироге, много людей под тобой, над тобой. У тебя есть определенный статус «деньги-влияние», но часто личное мнение, как ключевой элемент, не работает, важны только твои управленческие качества. Я приехал в Крым и остался здесь. 
Мама открыла секонд-хенд, в какой-то момент попросила ей помочь, потому что уволился продавец. Я вовлекся в процесс торговли и поймал кайф именно от того, что это дело я строю сам. Это обеспечило большую степень свободы. А потом я стал искать альтернативу вторичному сегменту. И ей как раз стал пост-сейл.

Санкции, которые ограничивают заход в Крыммировых брендов — это наша беда или возможность?

Тут палка о двух концах. Если брать во внимание современные тренды и философиюосознанности в покупках, то проблем со стагнацией нет, отсутствие марок — этоблаго, потому что у местных есть шанс оторваться от привычных схем потребления и принять новые. Но есть эффект привычки. Если человек ходит вторговый мол и покупает вещи в H&M, он не будет ходить никуда больше, даже если вокруг огромное количество шоу-румов. Это вопрос личной лени. Современная  потребительская культура построена на лени. Человеку все заворачивают на месте. В Крыму мы этим не избалованы, крымчане в этом плане намного более креативны из-за дефицита. В тоже время из-за санкцийсюда нескоро придут проекты, которые было бы приятно видеть. Например, российские марки, доросшие до уровня присутствия в торговых центрах, на материке они составляют конкуренцию интернациональным брендам. Те же 12storeez —тожепро осознанное потребление, качество, дизайн, редкие материалы. Хорошие винтажные проекты.
В Симферополе закрылся единственный магазин, который официально продавал TommyHilfiger, Lacoste, CalvinKlein. Потому что из-за санкций, которые пошли третьей волной в прошлом году, американские производителизаблокировали даже «серую» возможность присутствия. Сейчас очень инстаграмное и медийное время: если в Крыму что-то начинает продаваться, производитель об этом узнает в короткое время, сейчас все очень публично.

При этом в соцсетях многие блогеры делают обзоры трендов исключительно по брендам масс-маркета. Можно ли их назвать стилистами?

Оценка работы коллег идет не через их искусство работать с рынком масс-маркета, потому что он сам по себе грамотно в маркетинговом плане простроен. Можно зайти в любой магазин или на сайт Zara, Mango, посмотреть лук-буки, которых марки выпускают миллион, и просто это повторить на себе. Когда я открываю лентуИнстаграма и вижу стилистов, делающих подборки исключительно масс-маркета, возникает вопрос к квалификации этого человека. Если подписчик вовлечен, является фанатом конкретного бренда, он уже обеспечен исчерпывающим количеством информации по поводу того, как классно можно выглядеть в этой одежде. А что будет, когда клиент придет к такому стилисту с запросом одеть его вне таких привычных брендов, в другом секторе, непонятно.

А как работаете с клиентом вы, как подбирается стиль для конкретного человека? 

В подготовительной работе к съемкам есть несколько условий. Во-первых, фешн-принадлежность здесь и сейчас. Плюс сильно влияет то, с кем мы работаем. Это не зависит от степени известности. Стилист создает отражение личности, с которой работает, через призму современных трендов, его понимания культуры одеваться. Немаловажный момент — задача, которую нужно решить. Создавая визуальный образ, мы транслируем некое сообщение, рассказываем, что за человек, егоисторию языком одежды.С другой стороны, надо быть тонким психологом. Если ты не в состоянии погрузиться в задачу и личность, с которой работаешь, у тебя есть риск пустить петуха.  Неправильное понимание может увести в сторону.

У вас образование психолога?

Я маркетолог.У меня нет высшего образования по психологии, но есть трехлетний кусок жизни, когда я интересовался этой наукой, ездил на профильные семинары, читал много литературы, все свое свободное время посвящал этому. Началось все с трагедии, а закончилось предметом интереса. У меня была мощная депрессия, с помощью психоаналитика я выходил из этого состояния. Увидев, как человек работает со мной,и получив конкретные результаты психоанализа, я сначала очень удивился, а потом стал в это погружаться. Это позволило открыть много нового в себе и начать разбираться в психологии людей. 

Как у стилистов формируется объем насмотренности? 

Это симбиоз. С одной стороны, стилист должен находиться в конъюнктуре: мы постоянно смотрим показы, съемки, лук-буки, которые выпускают марки, работаем с профильной периодикой, читаем новости. Стилист не может хорошо работать, если не понимает, как все устроено. В обзорах у себя на странице, когда я работаю с трендом, стараюсь не просто написать,что это тренд, а объяснить аудитории, откуда он взялся. Когда неподготовленный человек смотрит на показы, бесчисленное количество одежды, форм, цветов и фасонов, он не в состоянии понять, почему это именно так. Стилисты, как правило, идейную составляющую процессов очень хорошо понимают. 

А что является источником вдохновения?

Всегда человек.

И в случае создания новых коллекций, например, сумок и аксессуаров для крымских брендов?

Все дизайнеры — это мое субъективное мнение — занимаются деконструктивами. В мире уже все выдумано, изобретен мужской костюм, изобретены фасоны женских сумок. Все, что может сделать сейчас дизайнер, взять классический предмет и предложить миру и рынку свое видение этого предмета. Это очень спортивная задача: изобычной сумки-шоперасделать такую сумку-шопер, которую в мире до тебя никто не додумался создать. 

Это реально? 

Да! Форма и функционал не меняются. Но при этом я как дизайнер могу ее наполнить элементами, фишками: правильнаядеконструкция —сделать хорошую классику небанальной и современной. Кожгалантерейные тренды меняются не так активно, как одежные. Они чуть более инертные. В среднем раз в два-три года заходит топовая форма, которая определяет потребительскую конъюнктуру. Задача дизайнера — определить в коллекции бренда, как будут выглядеть конъюнктурные формы конкретной марки. За время работы с Crimeahandmade мы подтянули уровень качества, создали базовую коллекцию, запустили мужскую. Я это делаю не как член команды, а как приглашенный специалист. 

Кто для вас является визуальным ментором?

Не могу назвать. Много людей. Некоторые тем, как выглядят, а некоторые тем, что выглядят стабильно. Мы живем в таком регионе, где в принципе хорошо одетых людей в процентном соотношении гораздо меньше, чем в других. И это с очень многими факторами связано. Есть определенная ограниченность. Лень —очень южный аспект жизни. 

В рамках модного лектория на территории красоты LePetitCadeau ваши выступления были посвящены винтажной одежде и ресайклингу. Что для вас значит осознанное потребление?

Это уже очень давно образ жизни, он сформировался еще до того, как это получило огромное количество трансляций. Сейчас меня этот тренд радует, потому что он соответствует внутренним парадигмам. Не покупать дешевые вещи одноразовые, не захламляться, носить винтаж, стараться минимизировать экологический след своей жизни: многоразовая бутылка, термос с кофе —малый вклад, но это мой. 

Ваша работа связана с тесным контактом с людьми. Как вы перезагружаетесь?

Поскольку отдыхать часто возможности нет, основной способ восстановления — сон. Еще чтение. Я сейчас много читаю классики, литературы, которую читал в возрасте 17–20 лет. Для меня это возможность отключить мозг от сегодняшних задач и уйти в состояние, которое было у меня тогда, в 17 лет. Это хорошая  возможность выйти за пределы сегодняшнего дня. Не убежать, а просто моментно выйти в это состояние. Сейчас Диккенса читаю, «Большие надежды». Чуть по-другому на него реагирую,чемв первый раз. 

Вы признаете себя образцом стиля Крыма?

Нет. И это не ложная скромность. Я этим вещам всегда удивляюсь, и вот в каком ключе: я не трачу никаких усилий на то, как выгляжу. Я одеваю людей и знаю, какая это адская работа для них— путь к классному внешнему виду. Трудно на это реагироватьпо-другому. Для меня это не первично.

А что первично?

Это какие-то миссии. Я себя считаю воином красоты. Генералом армии, задача которого этот мир сделать красивее через свою работу, через объединение вокруг себя людей, которые эту идеологию разделяют. 

Красивый человек —  это какой?

Гармоничный. Внешняя красота всегда должна подкрепляться чем-то изнутри. Определенной позицией, образованностью, миссией, которую человек в этом мире отражает. Красота — этокогда ты встретил кого-то, и твоя душа ему улыбнулась. Тогда ты решаешь, что перед тобой красивый человек.

Текст: Юлия Потоцкая
Фото: Евгения Румянцева, Денис Клименко