Андрей Пермяков о душе, цензуре и театральном стендапе

Вы с семи лет на сцене. За тридцать один год службы в театре исполнили сорок восемь выразительных и острохарактерных ролей. Каковы секреты вашей актерской кухни?

Секретов никаких нет. Просто много работы, каждодневные репетиции, наблюдения, подготовительный процесс. Этим театр и отличается от кино. Здесь у нас есть возможность хорошенько подготовиться.

В цехах и мастерских «Золотого ключика» кипит подготовка к премьере спектакля «Собака», в разгаре репетиционный процесс. Думбадзе в Крыму никто не ставил до вас. С чем связан этот выбор?

Вы не задумывались о том, на чем сегодня растут дети, на каких идеалах, на каком «продукте»? На YouTube! Если ТВ хоть как-то цензурируется, то интернет фактически никак. И это страшно. Посмотрите, что там происходит, — засилье мата, тупости и навязывание чуждого мировоззрения. Я никогда не думал, что скажу это, но так и есть. И если вы спросите меня — за цензуру ли я, то скажу однозначно, что да.

Несомненно, нельзя утверждать, что в сети нет ничего полезного. Конечно, есть, и я сам не представляю жизнь современного образованного человека без интернета. Но как быть с детскими душами, в которые тихо-тихо, по-шпионски, ежедневно вползает вся эта чернота. Поэтому мы, работая с молодым поколением, стараемся знакомить их с потрясающими произведениями, которые наполняют светом и лечат их души. «Собака» — тот случай. Это спектакль о душе человека, о душе собаки и о вытекающих из их взаимоотношений — ответственности, самопожертвовании, сострадании. Об этом нужно не только спектакли ставить, а кричать. Уже поздно говорить намеками, нужно браться за эту проблему конкретно и основательно.

В этом сезоне вы будете работать с новым для вашего театра жанром — монодрамой. Спектакль «Путешествие барона Мюнхгаузена» ставит ваша супруга Анастасия Пермякова, главный режиссер театра. Вы круглосуточно вместе: на работе, дома. Как это отражается на отношениях?

Мы же с «одной планеты» и говорим на одном языке. Не представляю, если бы моя жена работала где-нибудь в банке или офисе. У меня в голове была бы дыра. Относительно нашего творческого тандема — это прекрасный опыт. Ряд спектаклей сегодняшнего репертуара мы ставили вместе. Мы дополняем друг друга, понимаем с полуслова и имеем возможность заниматься процессом денно и нощно! Уверен, что и наш «Мюнхгаузен» получится классным.

Спектакль будет технологичным и интерактивным, а еще очень познавательным. Плюс истории Мюнхгаузена очень охотничьи — в каждой он стреляет в уток, гусей, лис и оленей... Для XVIII века это нормально, но мы решили сделать упор на юмор. По сути, барон был самым что ни на есть настоящим стендапером. Он рассказывал смешные истории из своей, и не только, жизни людям в тавернах. А стендап нынче безумно популярный жанр. Вот по этому пути мы и пойдем. Еще в спектакле будет играть наша мини-такса Нирма, которую мы подарили дочери на День знаний. Это очень долгожданный подарок. При виде сюрприза первый вопрос Маруси был: «Это моя? Навсегда?» Для нашей Нирмы нашлась роль собаки барона Матильды.

К подаркам в вашей семье относятся с особым трепетом? Какой из них был самым необычным или ценным?

На Новый год мы создаем подарки своими руками. Из тех, что делал я, — это, пожалуй, фотоальбом в стиле скрапбукинга, посвященный нашему 2014 году. Я очень долго собирал его: даты, истории, фотографии. А из тех, что сделала для меня Настя, — это бумажный заснеженный город с малюсенькими огоньками. Невероятное ощущение путешествия в старинный махонький сказочный городок. Я всегда очень тонко чувствую атмосферу, и этот чудо-город радовал нас все новогодние праздники.

Ваша дочь Маруся с юных лет на сцене и успела исполнить немало ролей в репертуарных спектаклях театра. Она планирует продолжать дело родителей?

Уже девять ролей в девяти спектаклях! Пока рано говорить о том, кем станет Маруся. Но сейчас она заражена любовью к театру, к делу семьи… Она с удовольствием и с большой ответственностью несется в театр. Особенно в период новогодней кампании. Сейчас я подумываю попробовать ее на главную роль в спектакле «Волшебник Из.города».

В одном из своих интервью вы сказали, что мечтаете поставить Чехова. Какое произведение?

Скорее всего, это будет не «Вишневый сад» и не «Чайка». Возьму за основу рассказы Антона Павловича и соединю их по-своему: как умею, как люблю, как чувствую. Чехов велик и в своих произведениях, и в страданиях, и в миллионе свершенных им благих дел. Это был необыкновенный человек. Хочется, чтобы каждый его персонаж, оживший на нашей сцене, был особенным, неоднозначным и многогранным, каким был сам автор.

Известна ваша любовь к классике: Пушкину, Островскому. Среди режиссеров это встречается не так часто.

Еще Толстой, Гольдони, О. Генри, Думбадзе, Шукшин, Филатов… Список можно продолжать и продолжать. Я не знаю, как иначе. Я не люблю современную драматургию, так как в большинстве случаев это очень бытово, чернушно, либо скучно и не интересно. Я ее не чувствую и как режиссер считаю своей миссией продолжать популяризировать настоящих русских и мировых классиков литературы, открывая каждый раз заново их произведения, обнаруживая в них новые смыслы, оттенки и подтексты. Таков мой выбор.

Текст: Галина Язовицкая
Фото: Елена Дудченко