Актер Николай Нечаев: «Театр учит, но по-особому»

В афише 108-го театрального сезона было много постановок по Достоевскому, одна из главных тем которого одиночество. Как вы считаете, насколько она актуальна сейчас?

Все одиноки по большому счету. Кто не считает себя одиноким, тот, скорее всего, сам себе врет. Вопрос в другом. У меня есть знакомый: на Приморском бульваре играет гармонист по имени Владимир, ему семьдесят девять лет, он без ноги. Говорит, что делает доброе дело. Однажды признался, что ему тяжело, что он одинок. Привел слова из Евангелия, где говорится, что человеку нельзя быть одиноким. Я его спросил, почему так написано? И он ответил: «Коля, потому». И это правда. Человек всегда должен отражаться в ком-то другом. Это помогает лучше себя узнать. Вы совершаете какие-то поступки, а потом узнаете себя в действиях, словах, реакциях. Нас это проявляет. Так же происходит и в театре. Там всегда двое, всегда диалог. Сейчас тема одиночества актуальна как никогда. Мы окружили себя гаджетами: телефонами, планшетами, компьютерами. Общаемся в соцсетях, думаем, что востребованы и нужны. Но это иллюзия. Мы говорим не словами и символами в переписке, а телами: тут жесты, поза, взгляд, улыбка. Без этого и появляется одиночество. Всегда должны быть обстоятельства, в которых вы находитесь с другими людьми.

Многим произведения Достоевского не нравятся, потому что в них нет легкости, зато достаточно негатива, который не хочется пускать внутрь. По принципу «меня эти проблемы не касаются»?

Это не так. Все, что происходит в жизни, нас касается. Сколько в моей жизни было случаев, когда я абстрагировался от всего, от людей и ситуаций. А потом понимал, что раз не коснулся чего-то, не понял для себя, что происходит, то потом не готов реагировать в похожих историях. Но если бы коснулся, то у меня был бы опыт. Не нужно специально погружаться в негатив. Нужно отдавать себе отчет в том, что это есть, эта грязь происходит. Но важно не зацикливаться на ней, а через все события и поступки прийти к истине. Театр и спектакли — это посредники. Через них можно прийти к главному.

То есть театр — школа? Режиссер и актеры — учителя, зрители — ученики?

Вы сейчас как Гоголь говорите. Он утверждал, что театр — это кафедра, с которой можно сказать много добра людям. Идешь по улице, видишь — лежит человек, допустим, пьяный. Ты смотришь и думаешь, что я так не буду пить или так поступать. Чему-то учишься. Так и в театре, если повезет. И важно понимать, что это огромный аванс. Зритель два часа отдает режиссеру и театру. Как театр будет этим пользоваться? Что он даст тем, кто сидит в зале? Будут ли у зрителей открытия?

Как вы относитесь к мнению, что посещение театра — когда человек на несколько часов погружается в другой мир — это уход от реальности?

Уход от проблемы — не самый лучший выбор. Она никуда от тебя не денется. Она твоя. Может отстать ненадолго, но потом все равно будет рядом. Есть такая игра у мальчишек: они привязывают к веревочке грузик, крутят его над головой, а он все ближе и ближе. Это очень весело. Примерно то же самое с проблемами. Ты их игнорируешь, а они крутятся над твоей головой и становятся все ближе и ближе. И бац! Ударяют тебя по голове. Причем больно, по-тому что, чем ближе они к тебе, тем скорость выше, тем сильнее удар. И театр об этом тоже. Проблема решается только тогда, когда ты ее для себя сформулируешь. Это страшно, не хочется — но надо. Ты хозяин проблемы, ты должен контролировать ситуацию, насколько это в твоих силах.
Да, театр учит, но по-особому. Есть внутренний путь, свой у каждого человека. Но этот путь не равен спектаклю. Иногда эти два маршрута пересекаются, и тогда тебе что-то может открыться. Ты понимаешь, что история на сцене что-то такое задела в тебе, помогла понять. Ты видишь болевые точки, и к тебе приходит осознание того, как можно из этого выбраться, как уменьшить боль или избавиться от нее.

Кино и театр — конкуренты? Ведь можно посмотреть фильм, тоже задуматься о важном, и тогда нет необходимости идти в театр.

Нет, это совершенно разное восприятие. Это все равно, как если бы мы по скайпу с вами сейчас общались. Была бы разница? Есть живое общение, которое не передается картинкой, словами. Тогда разговор выходит на другой уровень. Кроме того, в театре невозможно поставить спектакль на паузу, мы должны сидеть в определенной одежде на одном месте. Нельзя разлечься на диване, поесть пюре с котлетой, выпить алкоголя. Мы должны сидеть и смотреть. И тогда мы начинаем думать. Появляется свобода мысли, ты можешь размышлять, и это великолепно. Театр умеет останавливать время.

На сцене вы роковой мужчина: Вронский в «Анне Карениной», Тригорин в «Чайке». А в жизни?

Я не люблю говорить о себе, давать какие-то оценки и характеристики. На сцене я играю те роли, которые получаю от главного режиссера. Например, с Вронским была интересная история. Я уехал домой в Симферополь, и неожиданно раздался звонок, мне предложили приехать в театр, сказали, что меня выбрали на роль Вронского. С Воландом в «Мастере и Маргарите» получилось похоже. Главный режиссер так решил. Но мне хотелось бы сыграть что-то необычное. Сложно сказать, какую именно роль. Наверное, то, что дало бы возможность для роста, развития. Идти назад или стоять на месте нельзя.

Текст: Валентина Васильева
Фото: Катрин Хаванова