Мнения: моноспектакль «Бродский/ Барышников» в Риге

Супер!

Человек с чемоданом. Немолодой один и достаточно старый другой. Полумрак. Тени. Свет лишь внутри, непонятного значения, павильона. Павильон-город. Павильон-страна. Он укрывает, почти убивает током, рождает, старит, хоронит. Павильон-зрительный эквивалент отведенного жизненного пространства. Прозрачность ежедневности и белый туман небытия. Рядом скамья. Бобинный магнитофон. Шипящий, но подлинно помнящий истинный голос. Человек молчалив и скорее сосредоточен, хотя в первый момент кажется, что печален. Нет, сосредоточен. Он умен и умеет понимать. У него книги, он их листает и что-то зачитывает. Не слышно, что именно. Садится на скамейку, читает все громче. Уходит в слова. На какой-то момент- не видно человека, он постепенно перешел в фон. Первичны лишь звуки, их мелодия, их смысл. Стихи. Они проникают в тебя маленькими стрелами, выпущенными этим человеком. Без пафоса, надрыва, ненужной театральности. Человек встает, поднимает руки, делает шаги. Стихи синхронизируют движения. Или даже -сам человек движется стихами. ...Жизнь - сумма мелких движений... Он живет. Хотя слова формируют собственное течение. Здесь нет оптимизма и аплодирующей утопии. Здесь рассуждения о достойном завершении. О смысле пребывания, о временнОй хрупкости, об уходе, как части жизни. Этот человек -еще жив. Он мыслит, он чувствует, он способен передать. Он не актер, он- проводник. Он не пытается стать подобным поэту, или как-то дублировать его. ...Сохрани мою тень. Не могу объяснить. Извини. Это нужно теперь. Сохрани мою тень, сохрани... Он сам и есть та стена, сохранившая и тень, и кинетику слов, и силуэт значений, и непростую глубину личности поэта. Он дополняет слово пространством и движением в нем, создавая из разрозненных элементов единое целое. Это инсталляция. Сontemporary art. Самая изящная и глубокая из всех виденных мной за последние годы инсталляций. ...я увидеть хочу то, что чувствуешь ты... Браво, Бродский! Браво, Барышников! Браво, Херманис!

Продам 2 билета на Бродского. 05. 11. 2015. 19.00 06. 11. 15 2 билета 07. 11. 15 2 билета Хорошие места моноспектакль Бродский/ Барышников в Риге. самый ожидаемый спектакль этого сезона, Бродский/Барышников, созданный двумя нашими знаменитыми соотечественниками – режиссером Алвисом Херманисом и великим танцором Михаилом Барышниковым

Начну с того, что я не критик, но этот спектакль произвёл на меня настолько сильное впечатление, что не написать свои мысли и ощущения сродни взрыву в организме. Если вы хотите посетить этот спектакль для развлечения, для отдыха, понаблюдать за экшеном, за танцем, то пожалуй, лучше остаться дома, чтобы не разочаровываться. Этот спектакль для мысли, для интеллекта, для души. Он состоит из стихов, которые Барышников читает в дуэте с.. Бродским. Там нет откровенной хореографии, но все же движения есть. Движения- образы. Движения, которые создаёт великий Барышников под аккомпанемент великого Бродского. Да и непонятно у кого аккомпанемент. Я уверена, что публика -это в основном поклонники Барышникова, или Бродского, или Херманиса, или их вместе взятых, что уже создает эпилог определённого смысла и настроя. Одно то, что билеты были раскуплены за один день задолго до премьеры, что люди ночевали в палатках, чтобы с утра их купить, даёт понять, что случайных людей здесь нет. Подтверждением тому было первое появление Михаила Барышникова в начале спектакля и встречено оно было тишиной. Да-да, тишиной: не было оваций, ликований. Люди были жадно настроены и не отвлекали ни себя, ни актера какими-либо звуками. Признаюсь, с таким я сталкиваюсь впервые. В любом спектакле появление звезды - это безоговорочные аплодисменты, а тем более звезды такой величины. Перед спектаклем зритель видит старый заброшенный стеклянный павильон типичной дачной архитектуры молодости Бродского, да и Барышникова тоже. Такая архитектура сохранилась и по сей день и под Петербургом (Ленинградом), откуда родом поэт и на родине танцовщика -в Риге и Юрмале. Здесь, на сцене он вызывает ощущения грусти, тоски по когда- то бурлящей тут жизни. Гаснет свет, появляется Он со старым чемоданом, в пиджаке, проходит сквозь павильон и оказывается на авансцене. Садится на лавку, открывает чемодан и достаёт оттуда виски, будильник, и томик стихов. Делает глоток и начинает нашептывать стихи. Так нашептывать , что не слышно текста. В этот момент ты начинаешь разглядывать декорации более пристально, и каждая, как движимая , так и недвижимая деталь, имеет значение. Звучат стихи. Как он владеет словом! Ты начинаешь видеть образы- краски. И ощущаешь , что они как будто нитью связывают этих двух людей. Виски. Он достаёт виски из чемодана. Атрибут свободы, смелости, общения, словно он собирается расслабиться, поговорить. Глоток. Барышников мастерски демонстрирует мину на лице от горечи напитка. На секунду задаешься вопросом: а действительно ли там реквизит? Или все- таки настоящий виски? Он читает. Глубоким красивым тембром пропуская через себя каждое слово. Мастерски. Тело. Мы видим тело танцовщика. Он обнажатся в ходе спектакля. Не сразу, не весь, только торс. И ноги -по колено, потому что он закатает штаны, превратив их в бриджи. Ты невольно начинаешь рассматривать его, зная, видя что не молод. Глядя на Михаила в статике, ты признаешься себе, что это уже немолодое, хоть и с несомненными следами некогда атлетичной мужской фигуры, тело. Но как только оно начинает двигаться под музыку, напомню, что её там нет-стихи, которые читает сам Бродский, доносящиеся из старого бобинного магнитофона, это и есть то музыкальное сопровождение, под которое тело начинает жить, приобретая силу, рельеф, невероятную пластику. Ты ловишь себя на мысли, что не можешь оторвать глаз от этой эстетики и совершенства. Ты не думаешь о возрасте, смерти, а стихи, звучащие в спектакле касаются этой темы постоянно. Депрессия, тоска, грусть противопоставлена жизни, просто жизни. Мы увидим почти в конце спектакля миниатюру, напоминающую бабочку, которая тянется к свету. Руки Барышникова пластичны и порывисты в этом этюде. Он настолько отдаётся хореографии, что иногда кажется, что в этом дуэте поэта и танцовщика все- таки доминирует последний... Провода. Слева от входа в павильон висит щиток с оголенными проводами, которые периодически искрят, причём по-настоящему -с дымом и хлопками. Провода как нервная система. В середине спектакля Барышников дотрагивается руками до этого эпицентра тока, но в ответ тишина. И стоит ему отойти на несколько шагов назад, тут же раздаются искры. Невольно возникает ощущение присутствия Бродского. Он как в спиритическом сеансе даёт какие- то знаки, общается и оберегает. Магнитофон. Это старый проигрыватель с бобинами, который включается сам по себе, и доносящиеся оттуда стихи в исполнения Иосифа Бродского опять создают иллюзию его присутствия. Друзья как будто общаются друг с другом. Михаил вдруг заведёт "песню", читая интонацией Бродского, и внезапно его подхватит магнитофон продолжив голосом поэта. Они поют дуэтом. Слышишь одну тональность на двоих. Иногда ловишь себя на мысли, что ты боишься шевелиться в кресле, чтобы не нарушить это таинство. Будильник. В начале актёр его заведет на определённое время. В конце спектакля он прозвонит, указав на то, что сеанс окончен. Барышников оденется, соберёт вещи, сложит их в чемодан и направится к двери. Но немного задержится чтобы прочитать ещё одно стихотворение. Прочтёт и уйдёт. Какое- то время зал не аплодирует, хотя понятно что спектакль завершён. Потому что попадаешь под своеобразное ощущение гипноза, транса и не хочешь выходить из этого состояния. У многих слезы на глазах. Аплодисменты.

Спектакль-эмоция! Камерный, душевный диалог прошлого с настоящим. Это дать памяти Барышникова верному другу Бродскому. Чувствуется, что клокочет в нем еще боль утраты и многие стихи отзываются горечью, но все настолько актуально, что пробирает до мурашек. Зал безмолвствует до самого конца. Барышников читает каждое сочинение Бродского так, словно сам написал их. Нет ощущения постановочного действа, есть только чувство, что это все сиюминутная импровизация, порыв души. Много говорится о старости и смерти, но это скорее возраст, когда уже иные темы не имеют такой значимости. Философия отнюдь не депрессивная, а жизненная. Пробирает до мурашек когда он снимает пиджак и закатывает штаны, оголяя стопы и икры. Удивительно, что в свои 67 лет возраст выдают только лицо и кисти рук, а тело молодое и ноги изящные и гибкие как в молодости. Пронзительно звучат слова, как "кожа спины благодарна коже спинки кресла за чувство прохлады. Вдали рука на подлокотнике деревенеет", потому что ты не воспринимаешь его как старика. У него невероятно грустные глаза и пристальный взгляд в зал выдает в нем чувство сомнения, что многие зрители его понимают... Его движения изящны, ловкие ноги, выразительные руки, каждая поза продуманна. Зритель безмолвствует, еле дыша в темноте, жадно следит за каждым движением, вслушивается в каждое слово. Поражает, что бедные студенты, представители элиты, все сидят, сохраняя полную тишину и не нарушают темноту безжизненным светом экранов своих мобильников. И в конце, когда Артист уходит и становится ясно, что спектакль окончен, все молчат. Лишь минуту спустя раздает гром оваций. Спектакль-потрясение, о котором ты будешь помнить долго, бережно сохраняя то удивительное чувство, которое он вызвал у тебя в процессе просмотра. Счастье видеть Барышникова, иметь возможность слышать его. Дай Бог ему здоровья и сил, для того, чтобы еще наши дети могли прикоснуться к Человеку-эпохе, без которого не мыслима история мирового балета, история кино и мюзикла!