В Главных Ролях

/богема/

Продюсер светских и культурных мероприятий и стилист дебютировала как художник по костюмам в фильме Ивана Дыховичного «Европа – Азия». Привила местной богеме моду на «французский черный».

Те, кто модно одевался лет десять назад, сегодня выглядят уныло, уровень стильности упал. Все устали гнаться за трендами и скорее потратят деньги на путешествие. Инфляция модного процесса наступает, когда наши шестнадцатилетние девушки носят Birkin с Louis Vuitton. Повседневная мода эволюционирует в сторону удобной одежды: джинсы, майки, шлепанцы, кеды. Основная тенденция – растущая пропасть между прет-а-порте и кутюр. Она существовала всегда, но сейчас приняла катастрофические размеры. «Готовое платье», как и масс-марки, служит цели «купить – надеть – выбросить». Кутюр – это именно искусство, вещи для приемов и балов, которые у нас тоже являются жалкой тенью жалкой тени. Правильная светская Россия ушла безвозвратно, вместе с умением держаться и говорить. Невозможно было рядом с дамой сказать какую-то банальщину или глупость. Вообще, самый простой способ соблюдать дресс-код – руководствоваться здравым смыслом, то есть не увешиваться бриллиантами днем и не приходить на мероприятие black tie в джинсах. Сейчас в России прошел бум бессмысленных показов и невнятных коллекций, в профессии остаются те, кто умеет думать и работать. Мой стиль эволюционировал от черного к черному. Идеальный вариант – маст-хэвная сумка, каблуки, чем выше и дороже, тем лучше, плюс шляпы. Среди них у меня, как у всякой приличной девушки, есть и Philip Treacy, но в основном они авторские. В путешествия стараюсь брать минимум вещей, чтобы не выглядеть как наши дамы, которые прутся во всем своем лучшем, очень провинциально. Мой выбор марок: Marni – любая вещь как конструкция, Comme des Garcons – вся линейка, Dries van Noten – тотально, Chanel и Dior – частично. И для меня существуют только два петербургских дизайнера – Парфенова и Котегова, остальное – поделки. Больше одной определяющей вещи не надеваю, чтобы не выглядеть смешно. Если еду не в лес в Финляндию, то лук создаю аксессуарами. Странная, но важная для меня работа художником по костюмам у Ивана Дыховичного, на фильме «Европа – Азия», получилась как прием у психотерапевта, когда просят нарисовать то, чего боишься. Ужасающие дети-бандиты, мужчины в сандалиях и носках, от которых трясет, антимода, история бананов 1980–1990-х и тетки в люрексе и леопардовых одеждах. Я каждый день с семи утра до одиннадцати вечера трудилась рядом с феерическим мужчиной-режиссером. Он злился на актеров, когда показывал, как играть, потому что переигрывал их всех. И при всей душевной прекрасности вне работы половина разговоров велась о моде.

Браслеты к часам. Поскольку луки строгие, на руках я все время ношу браслеты: мне неуютно, когда ничего не болтается. Летний – из Музея Виктории и Альберта, а Hermes у меня много разных цветов.
Шляпу Татьяны Парфеновой у меня не один раз пытались купить. Очень люблю ее и часто ношу.
Очки страшной красоты и давности идут ко всем шляпам. Куплены в Риме по секретному адресу, в прекрасном магазинчике рядом с Campo de Fiori, по совету Андрея Дмитриева, у которого очки всегда великолепные. Плюс универсальный чехол Louis Vuitton, куда входят любые очки, кроме совсем больших.
Обуви лучше, чем Christian Louboutin, для меня не существует. Выйти из машины, переобуться и выйти в свет.
Косметичка Comme des Garcons все время со мной, и в ней всегда красная помада. Когда вы одеты в джинсы, майку и кеды, а вечером собираетесь пойти куда-нибудь поужинать, то, кроме красной помады и сумки, больше ничего не надо.
Сумочка Comme des Garcons – маст-хэв навсегда. Ее можно надеть сверху на шубу и точно так же на майку.
Мужские часы Rolex.
Без Chanel не обойтись. Она только на вечер, болтается где-то в большой сумке.
Бархатная сумка 1950-х, куплена за двести рублей в каком-то комиссионном магазине. У нее оторваны ручки, но я не стала ничего пришивать. Когда наряд слишком пафосный, она разряжает образ.
Одни из балеток Bottega Veneta всегда со мной.