«Эрудит, красавец, интеллигент, к тому же с восхитительной фамилией. Не могу вспомнить у него ни одной отрицательной черты, что само по себе чудо», – так отозвалась о хранителе отдела итальянской гравюры Эрмитажа обычно скупая на похвалы Рената Литвинова. В возрасте двенадцати лет идеалом красоты для Аркадия был Джордж Байрон: его привлекали жизненный стиль и физический недуг поэта. «Хромота всегда так красит человека, не правда ли?» – скорее утверждает, чем спрашивает Ипполитов. Впрочем, со временем Аркадию открылись и темные стороны человеческой красоты: она отвлекает от творчества, чем погубила много талантов, к тому же красота порождает зависть. «Говорят, красота делает карьеру. Не знаю... Если понимать слово “карьера” в том смысле, в каком его понимал Стравинский, когда писал свою “Карьеру мота”, то есть как жизненный путь, то красота запросто может погубить человека, оставить его в одиночестве. Поэтому главная красота мира таится не в чьей-то внешности, ибо она преходяща, а в искусстве. На полотнах великих мастеров она бесконечна и разнообразна. У Гогена это красота таитянок, у Сера – французских северных пейзажей и танцовщиц кан-кана, а истинный идеал красоты – скульптура Антиноя. Если же все-таки говорить о красоте человека, то она во многом зависит от здоровья. Вряд ли кто-то может так уж сильно пленять, когда у него что-либо болит. Людей, которые роскошно выглядят на операционном столе, я еще не видел».
Комментарии (0)