16+: Татьяна Москвина и Алексей Никонов

Татьяна Москвина

Писатель

Противопоставлять мораль и культуру могут только дегенераты вроде Ницше, которые, возможно, уже и составляют более половины нашего общества. Такие Ницше без ума и таланта. Но прежде всего давайте договоримся: никакая деятельность Марата Гельмана не может относиться к культуре (творчеству, созиданию, улучшению, облагораживанию). Гельман и ему подобные занимаются чем-то вроде арт-коммерции, так что ежели на этом поприще случаются препоны и неурядицы, мы же не будем это обсуждать? Если бы завтра случилось так, что Гельман оказался на Луне, причем безвозвратно, причем захватил с собой всех горячих писек в балаклавах и прочих грязных мерзавок, а также Лучшего Стерха и Властелина Времени, — вы думаете, это был бы большой урон для русской культуры?

Культуру сегодня делают и поддерживают остатки русской советской интеллигенции. Никакой другой культуры и интеллигенции у нас нет. Эта культура стремительно уменьшается и деградирует. Верхи — бескультурные, ничего не читающие, не посещающие ни театров, ни кино, ни концертов — лицемерно делают постное лицо при слове «культура» и старательно ликвидируют возможность ее воспроизводить и обогащать. Все остальное — пена дней и анекдоты. Анекдот про маркировку передач в телевизоре. Я сначала подумала, что это погода — «16+», «12+», и удивилась, что температура меняется так резко в пределах часа, — придурки же ни о чем никогда не предупреждают. Анекдот про апостола Ленконцерта Леонида Мозгового, который тридцать лет читает себе «Лолиту», причем так деликатно и романтично, что слушателя не оставляет впечатление, будто патологическая «Лолита» — это что-то вроде «Алых парусов» Грина. И вдруг вырастает тень казака и грозно спрашивает: доколе? Примечательно, что Мозговой пугается до потери пульса и отменяет чтение. Ай-ай, а пострадать за культуру? Но не хотят они страдать, вот беда-то. А надо! Надо страдать! Достоевский завещал. Не все же языком молоть и купоны стричь, правда? Культура — это пустое место или это серьезно? Хорошо бы выяснить, для кого пустое место, а для кого — серьезно. А разве это выяснишь без страданий? А?

Алексей Никонов

Поэт, лидер группы
«ПТВП» 

Борьба за нравственность — это бред сивой кобылы. Господи, о чем говорят эти люди? И этот закон о защите детей — да они сошли с ума! Я не искусствовед, не критик, чтобы оценивать, можно ли запрещать мои произведения. Я всего лишь скромный поэт. Пусть решают судьи, цензоры и прочие фарисеи. Мое мнение: запрещать нужно того, кто запрещает. Стоит запретить само слово «запрещать».

Есть ощущение, даже не субъективное, а общее, что свобода кончается. Поэтому наш новый альбом называется «Ультиматум». В нем мы высказались обо всем без фиги в кармане — неряшливо, воинственно, нагло, как умеем, — пока, видимо, еще можно. У нас есть свежая песня «Жизнь за царя» с рефреном «Кого ты хотел нае...ать», это обращение и к власти, и к оппозиции. Хорошо иметь меховой воротник и базарить на Болотной за свободу. Но как говорил Линкольн: «Свобода выше собственности, человек выше доллара». Народ это видит и понимает. Нужны другие пути. Нынешний путь никого не раскачает, кроме интеллигенции, кото- рая склонна к самоистязанию.

Мы говорим на языке улицы. Удивительно, когда нам предъявляют обвинения по поводу мата: мы же панкгруппа. Но к политике наши песни не имеют никакого отношения. Я всегда считал, если ты мешаешь искусство с политикой или религией, получается пошлость. Набоков хорошо показал это в «Даре» на примере Чернышевского. Сейчас политика в форме споров о культуре вторгается в реальную жизнь, и мы, как нормальные люди, реагируем — через музыку, песни. Но это больше насмешливая реакция, чем маршевая.