Знакомьтесь, исследователь-визионер Константин Захаров — он проверяет важнейшие препараты перед выпуском (Спутник V!) и продюсирует крутые медстартапы (лекарство от старения!)

Нужно ли всем (даже айтишникам!) срочно переучиваться на фармакологов, как инвестировать в создание лекарств и почему без клинических исследований препарат— не препарат

Эпиграф

Когда один из самых цитируемых академиков в мире и лауреат премии «Ученый года» Рауль Гайнетдинов наконец раскрывает карты и рассказывает, кто ведет разработку в рамках его открытия-прорыва (формулы первых лекарств от шизофрении и биполярного расстройства!) — задача одна. Познакомиться с таинственным Константином Захаровым — фармакологом, фармпродюсером, главой компании по организации клинических исследований «Экселлена». 

Константин, тема продвижения медстартапов и создание и проверка лекарств — темный лес для всех, кто не связан с фармой. А тема важная! Чем занимается организатор исследований и фармпродюсер?

Фасилитация (aka фармпродюсирование) проектов на ранних фазах и контрактные клинические исследования (КИ) внешне — одного поля ягоды, но по сути вещи разные. Это почти как Левенгук и его микроскоп и Галилей с телескопом. Вроде бы естествознание, вооруженное приборами с линзами, но знание разное, как и изучаемые миры.

В фасилитации акцент на ранние исследования. В первую очередь — на доклинические, то есть без участия человека, на клетках, тканях, с участием животных, при помощи компьютерного моделирования. Плюс — оформление патентов, научные публикации. Цель этих процессов — пройти ключевые и наиболее рискованные стадии воплощения идеи и выйти с продуктом безупречным как с точки зрения науки, концепции, так и охраны интеллектуальной собственности.  

В контрактных же КИ ситуация заметно проще. Есть компании, которым нужна клиническая разработка своих лекарств, подразумевающая проведение КИ — что мы и делаем.

Данные о лекарствах, получаемые в клинических исследованиях, — квинтэссенция доказательной медицины, ее неотъемлемая часть. Без этой информации препарат никак не подтвердит свою надежность. 

Существует такая байка (не знаю, насколько она верна), но похоже на правду. Считается, что КИ и вообще создание лекарств — второй после гражданской авиации по зарегулированности процесс в человеческой деятельности. Многие представляют, что КИ — это нечто полумифическое, в ярком свете полусекретных лабораторий и таинственных клиник в альпийских горах. Но на 95% — это тонны бумаги и лавина информации, с которыми нужно работать совершенно определенным образом. Вот, в чем и заключается вся суть — организовать правильный сбор, анализ и интерпретацию информации об эффективности и безопасности нового лекарства.

Я сильно упрощаю, более мелких процессов очень много. Это и коммуникация с регуляторами (грубо — Минздравами и этическими комитетами стран, где проводятся исследования), построение дизайна исследований (сути самого эксперимента), программное обеспечение, работа с клиниками, куда приходят пациенты, постоянные проверки себя, других, оценка результатов и так далее.

Фарма — новые IT? Всем пора уходить в перспективную сферу?

Разработка лекарств — не Эльдорадо, особенно для тех, кто новичок в области. Во-первых, это длительные проекты, игра в долгую. А многие мыслят в формате инвестиций на пару лет. Особенно это стало трендом как раз после рождения доткомов в IT. Но для того, чтобы лекарство пришло из лаборатории в больницу, нужно около 10 лет, и это отпугивает.

Во-вторых, это существенный объем инвестиций. В мире по приблизительным оценкам от одного до трех миллиардов (!) долларов нужно для вывода одного продукта. В-третьих, совершенно не точно, что потенциальный препарат дойдет до рынка. Есть такие хрестоматийные, чуть утрированные, числа, что из десяти тысяч соединений на стадии поиска молекулы только одно появится в пресловутой аптеке.

Вопрос века капитализма: в чем тогда выгода?

Первый момент — никто просто так не вкладывает деньги, и успешная инвестиция возвращается многократно, так как бизнес высокомаржинальный. Плюс есть обратная сторона длительной разработки — хорошо работающая патентная защита на довольно большой срок коммерциализации. Вторая хорошая новость — этапность. И разные вероятности достижения успеха на каждом шаге. То есть можно, например, рассматривать инвестиции на первых этапах (относительно недорогих) и выход вместе с первичным размещением или до прихода крупного индустриального инвестора. Словом, это бизнес не для всех, но он А — маржинален, Б — очень интересен.

Достаточно ли быть фармакологом, чтобы понимать его изнутри или нужны еще софт-скиллы?

Конечно, образование играет роль, но еще важнее кругозор в области смежных наук и IT, который может быть достигнут как самостоятельно, так и посредством групповой экспертизы (что предпочтительнее). Это не реверанс в сторону коллег, это действительно так. Не Захаров делает все проекты, их делают люди из команды, каждый из которой обладает мегазнаниями в своей области. Они как реальные супергерои со своими суперспособностями. Моя же главная задача — уметь их понять. И поняв, принять решение. Все довольно просто.

О постапокалиптик-вайбе проверок одной вакцины и перспективах победить устойчивость бактерий к антибиотикам

Есть ощущение, что исследователи делают всю работу, но остаются в тени авторов. Почему вы выбрали роль Серого кардинала?

Серого и не серого одновременно. Принцип неопределенности работает и для макрообъектов (мы находимся в суперпозиции, излучая дебройлевские волны, да простят меня физики!). Роль довольно закономерна (сама роль) и случайна (ее окраска). Серый, потому что не было времени, чтобы больше рассказывать о своей работе. Однако публичность очень необходима многим концептам, так как большая их часть ресурсоемка и требует поддержки.

В сфере клинических исследований (а это сама дорогая и длительная часть создания препаратов!) я давно, уже 20 лет. И играл совершенно разные роли: рутинные — в качестве организатора международных КИ и врача-исследователя, не рутинные — как фаундер нескольких проектов в области разработки лекарств, два из которых давно значимы и заметны на уровне всей страны.

Один из них связан с вирусом-который-не-хочется-вспоминать?

Да, очень памятны первые исследования вакцины Спутник V, по результатам которых она была введена в оборот и оказала ключевую помощь в борьбе с пандемией. События действительно были немного сюрреалистичны — имею ввиду их декорации. Мы продолжаем работать, в городе пустые дороги, в бизнес-центре, где находится офис нашей компании, даже не включают лампы в общих коридорах и холлах. Тишина, темные длинные переходы, слабый свет вдалеке, шумы редких работающих электронных и механических устройств, гулкий звук собственных шагов и практически никого в огромном здании. Сейчас это вспомнил, а ведь темные коридоры и свет вдалеке были очень символичны!

Какие проекты дают свет сейчас?

Из важного, по сути...все. Относительно недавно мы завершили проверку нового антибактериального средства. Масштабы были впечатляющие — почти 800 участников. Но главное тут даже не это, а сам продукт. Дело в том, что существует очень серьезная проблема резистентности микроорганизмов к существующим антибиотикам (ВОЗ назвала ее одной из приоритетных задач для решения). Особенно остро (летально!) она звучит в формате внутрибольничной инфекции, например пневмонии у пациентов на искусственной вентиляции легких. Новое антибактериальное средство с совершенно особым механизмом действия призвано решить, в том числе и эту проблему.

Кстати, это достижение наших ученых из центра им. Н.Ф. Гамалеи. Приятно видеть, как препарат прошел путь от поиска молекулы до применения в клинике, особенно по таким актуальным показаниям. Именно подобную большую цель для себя и ставит наша платформа-фасилитатор Early Birds (мы его ласково называем Ранними Птахами).

Фасилитатор в итоге доводит идею до применения на благо всех людей?

Да. Платформа объединяет авторов идеи с группой по ее формализации. Как вы уже знаете, это процесс очень зарегулированный, что плохо соотносится с научной мыслью и вообще образом ученых-мечтателей. Это, конечно, во многом, только образ, но совершенно точно то, что у научных коллективов-разработчиков не хватает экспертизы в правоприменении, документообороте etc. И здесь им помогаем мы.

Как победить болезнь Альцгеймера, что нужно сделать перед отъездом на Марс и почему без ИИ тут, ну, вообще никуда

Какими птенцами гордятся Ранние Птахи?

Младшенький уже находится на коммерческой стадии. Кстати, отличный пример краткосрочного проекта в науке — до коммерциализации прошло немногим больше года. По таймингу понятно, что он не про лекарства. Это производство вторичных антител-конъюгатов с красителями и метками (условно говоря, высокоточных реагентов для опытов) для использования в научных целях . Он называется «лаборатория Репертуар» (есть такой термин «репертуар антител», а не только репертуар театра). Мы производим и обеспечиваем институции по всей стране номенклатурой из десятков вторичных антител, что позволяет им не зависеть от иностранных поставщиков!

А старшенький, коллаб с Раулем Гайнетдиновым по созданию новых лекарств от шизофрении и депрессии (без побочек!), как живет?

Отлично! Мы получили еще одну перспективную молекулу, проводим новые эксперименты. Надеемся на выход на клинисследования в перспективе до двух лет, что станет прорывом.

И хочу упомянуть нашего новичка тоже из области лечения нейродегенерации. Мы ищем и изучаем вещества-индукторы белков теплового шока — шаперонов. Эти белки выполняют важную репаративную функцию в клетке. Мы рассматриваем их в качестве возможных лекарств для терапии нейродегенеративных заболеваний, в частности, болезни Альцгеймера  и болезни Паркинсона. Но потенциал формулы еще шире – от защиты от последствий ионизирующего излучения до антиэйдж-терапии. Ведь чем отличается профиль крови молодого организма и пожилого? Уровнем гормонов и белков-шаперонов. Немного условно, но посыл понятен. Уже проведена огромная работа: найдены соединения, выяснен механизм действия, проведены исследования, подтверждающие концепцию. В этом проекте у меня практически нет сомнений (практически, потому что в науке 100% не бывает). Это я к нашему разговору об инвестициях.

---

Как директор Института трансляционной биомедицины Рауль Гайнетдинов открыл способ излечить шизофрению и биполярное расстройство!

Иногда выстреливают идеи, которые казались сказкой-выдумкой. Не пора ли вкладываться в Марс?

А у нас есть такие разработки! Не столько в сегодняшней парадигме, а, скорее, либо провидческие, либо в формате киберпанк. Например, изучаем вопрос получения искусственного грунта, реголита с другой планеты. Мы любим Марс, Толстого и Брэдбери, поэтому и реголит у нас марсианский. Этой идеей занимается очень талантливый человек (не только в науке!), и ему удалось подобрать такие условия (температуры, составы первичной смеси и атмосферы искусственной протопланеты), что полученный реголит относится к лучшим представителям искусственных грунтов.

А при чем тут биомедицина?

В фильме «Марсианин» герой спасался от голода выращиванием картофеля. На самом деле, это очень опасно, так как реальный реголит содержит большое количество тяжелых металлов. Но есть растения-биофильтры, которые могут металлы извлечь из грунта, и тогда в последующем его можно использовать для инопланетного сельского хозяйства. Мы подумываем о создании таких растений (генно-модифицированных, конечно), которые справлялись бы с этой задачей еще лучше. И речь может идти не только о Марсе, но и об экологических инициативах на Земле, об очищении и оздоровлении планеты. Хотя, согласитесь, звучит очень футуристично: яблони на Марсе.

Осталось только добавить киберпанка!

В жизни мы данные передаем онлайн, но представим, себе что интернета нет. Это чистой воды панк! Нет двигателя внутреннего сгорания — стимпанк, нет полупроводников — дизельпанк. Наверное, мир без интернета – это тоже какой-то …панк. Так вот, у нас есть задумка по запуску небольшого спутника-кубсата на обычных компонентах для того, чтобы передавать на него данные с какого-либо исследовательского центра, скажем на Урале, а получать их при пролете над Петербургом. Цель не в том, чтобы реально использовать это (интернет гораздо проще, и вряд ли он куда-то денется), а для того, чтобы показать людям относительную доступность таких решений и увлечь их этим. Рокет-да-не-рокет сайнс по факту. Но, кстати, это уже не Early Birds, а самостоятельная птица. Как и Линза.

На одной из конференций вы говорили, что Линза — это про то, как сделать роман с данными (то есть клинические исследования) экологичным.

Все так. В ходе исследования мы получаем большой объем даты, и нам нужно все проанализировать быстро, грамотно и без ошибок. При этом не только получить информацию о безопасности и эффективности лекарства, но и удостовериться в качестве этих данных.

Исторически это реализовывалось через довольно простой механизм верификации, если упрощать — сверки медицинских записей с записями в электронных системах сбора данных, которые потом и проверялись. Но в ручном исполнении это очень трудозатратный процесс, потому что объемы колоссальные. И человек в силах в лучшем случае обработать сведения о нескольких пациентах, и в голове держать лишь незначительную часть общей картины возможной динамики, которая может оказаться важной.

А что сделает ИИ?

Он не только обработает данные тысяч людей, но и заметит и выявит определяющиеся тенденции. Для этого необходимы алгоритмы, которые мы и создаем. Линза — как раз набор статистических алгоритмов: ПО на основе машинного обучения и сопутствующие сервисы. Делегируя  в том или ином объеме функцию валидации данных КИ машине, мы не только сокращаем время проведения исследования, но еще уменьшаем риск ошибок и объем финансовых затрат.

Однажды Галилей повернул подзорную трубу, состоящую всего из двух линз, в сторону Юпитера, открыв его спутники и обнаружив поразительное сходство юпитерианской системы с солнечной. Подзорная труба была известна до Галилея, но он первый обратил свой вооруженный прибором взор в космос. У нас аналогичная концепция — смотреть на космос экспериментальных данных вооруженным Линзой взглядом.

Ждет ли мир новая пандемия, в чем плюс сай-специалистов из рилсов и как начать разбираться в науке, если у вас диплом гуманитария

Все сейчас становятся «экспертами» в медицине и фармакологии, благодаря интернету. Стрем или норм?

Хорошо, что интересуются, и даже неплохо, что становятся «экспертами», но жаль, что их кто-то слушает. Конечно, иногда даже поверхностный взгляд на какую -либо проблему увлекает людей, и они начинают заниматься этим всерьез. Но вспомним график зависимости уверенности в своих знаниях от количества этих знаний — максимум почти в самом начале (Смеется). И в большинстве своем такие научпоп-спикеры забывают, что для освоения профессии нужно примерно десять тысяч часов (образование + опыт). А впечатлительных среди них, как и среди их аудитории, много, поэтому у нас каждую неделю эпидемия и другие напасти.

Так значит, эпидемии нам не страшны? На Всемирном экономическом форуме уже обсуждали некую болезнь X, которая смертоноснее коронавируса в 20 раз!

Опасность сохраняется, пока человечество не придумает, универсальное или таргетное противовирусное средство. Примеры второго, кстати, есть — фактическая победа над гепатитом С в последнее десятилетие.

А без этого эпидемии были и будут, обратимся к истории — холера, чума, малярия! Не все вопросы решены, но прогресс удивительный, и это результат повсеместной вакцинации, изобретения антибиотиков etc. Сейчас ситуация осложняется ростом населения и его мобильностью, но все же нам доступны хорошие инструменты для борьбы. Даже последняя  пандемия показала это — как быстро были разработаны вакцины, не может не поражать. Есть, чем заниматься (например, мы на фоне пандемии придумали новый протокол проведения больших КИ вакцин под названием Vaccine FastTrack). Пандемии никто не может исключить, но это ли не повод стать лучше?

В этом миссия созданной вами конференции StereotaX? Когда ждать следующую?

Миссию свою видим не просто в популяризации актуальной науки, а в том, чтобы создать сильное научное комьюнити, и глобально — сформировать мировоззренческую позицию на основе естественно-научных знаний. Ведь на StereotaX обсуждаются самые разные, интересные, но очень непростые темы: от лайфхаков, как написать бомбический (а не алармический) научпоп, до граней между лекарством и наркотиком и перспектив открытия лекарства от рака. 

Мы провели четыре конференции, и традиционно в апреле, 10-го числа в Петербурге состоится следующая. Тема — будущее КИ и создания новых лекарств. Честно сказать, впереди уже пятое событие, но только сейчас мы уложили у себя в головах, что же на самом деле StereotaX. Теперь мы называем проект научным клубом и не хотим ограничиваться только форматом конференции: запустили канал с новостями, и видео, и лонгриды, и аналитику. 

Научный контент часто кажется сложным, здесь это не так?

Все русским по-белому. И поделюсь инсайдом: мы стали специалистами узких направлений, и, по моему мнению, большинству из нас не хватает широты взгляда (и я не только про ученых, а про всех!). Но подумайте, как прекрасно оперировать и фэшн-терминами, и киноязыком, и философскими понятиями, и квантовой теорией (последние два, кстати, почти одно и тоже). 

Загадываем в 2025-м каждому посетить найти свой научпоп-ивент! А что вы пожелаете перед Новым годом направлению клинических исследований? С учетом специфики тайминга сферы, что произойдет, скажем, через 5 лет?

Уже должны появиться результаты: сильно автоматизируются процессы по КИ, новые лекарства от Ранних птах (в первую очередь, антидепрессанты и средства для борьбы с нейродегенерации) будут ближе к выходу на рынок. Надеемся на отличный прогресс в антиэйдж-терапии. И, конечно, думаю, что плоды принесет StereotaX — люди, искренне любящие науку, а не мифы, способны изменить нашу жизнь и будущее к лучшему!

Текст: Дарья Скаянская