Как Леонид Ноткин открыл первый в России частный пансионат для пожилых людей

Проект вырос из опыта заботы о пожилых родственниках?

Вовсе нет. В моем детстве мы жили небольшой, довольно дружной семьей: я со старшим братом и папа с мамой. Одну бабушку и одного дедушку я не застал, вторая бабушка жила самостоятельно неподалеку, второй дедушка умер, когда мне было семь. Сейчас отец поселился в Израиле и, несмотря на серьезный возраст, ведет очень активный образ жизни. Так что я никогда не сталкивался с проблемой ухода за немощным предком. Идея построить дом престарелых возникла у благо­творительной организации «Хэсэд Авраам», именно они вовлекли меня в это дело. Как мы теперь шутим, угрозами и посулами. Надавили на тщеславие — проект выглядел интересным, нужным и единственным в своем роде.

Сколько лет заняла его реализация?

Больше, чем вы думаете. И больше, чем мы думали. Первые переговоры случились в кризисном 2008 году. Видимо, в такие периоды бизнесмены начинают крепче задумываться о вечном. Но если серьезно, то все, кто имел опыт жизни за границей, прекрасно понимали, что гериатрическая отрасль в России на тот момент находилась в первобытно-общинном состоянии. То есть неходячие, малоподвижные или страдающие деменцией старики просто лежали по своим комнатам годами. А сегодняшнюю ситуацию я бы назвал «ларечным периодом»: вместо современных домов у нас все больше загородные домики или расселенные коммуналки, куда под надзор сиделки заселяют нескольких пожилых постояльцев. Есть еще сильно изношенные государственные учреждения.

Насколько мы знаем, «Курортный» изначально планировался как благотворительный проект. Было несколько инвесторов, но в итоге вы оказались один в чистом поле. Остальных смутила недостаточная фотогеничность темы? Старики с деменцией выглядят не так «инстаграмбл», как воспитанники детских домов?

Возможно. Но главным образом смутила сумма, которая требовалась на строительство. В разнообразии благотворительных устремлений нет проблемы. Пусть кто-то помогает детдомам, другие — больным редкими болезнями, третьи — старикам, лишь бы был толк. Единственное, что меня беспокоит, это группы детей старшего школьного возраста с прозрачными «скворечниками» на шее, которые собирают у метро деньги в сомнительные фонды. В остальном любая благотворительность несет пользу. Но «Курортный» все-таки коммерческое заведение, хотя и с общественно-полезной основой.

На что он больше похож? На больницу или на клуб по интересам?

Дом престарелых в классическом понимании — социальное учреждение. Здесь не лечат людей, а создают им условия для достойной жизни. Одна из форм ухода при деменции (или при болезни Альцгеймера как его частной и неизлечимой форме) — это контроль. За приемом лекарств, за режимом дня, за безопасными перемещениями. Для этого в пансионате всегда находится штат сотрудников — медсестер, помощников по уходу, специалистов по досугу, социальных работников. Пансионат похож на гостиницу с пятиразовым питанием, а не на клинику. Смысл в том, чтобы немощный человек жил с достоинством, в уютной и комфортной обстановке, продуманной до мелочей: без порогов и ступенек, чтобы можно было передвигаться на коляске или ходить с ходунками; с поручнями в коридорах и санузлах; под присмотром профессионального и доброжелательного персонала.

Как вы умиротворяете буйных постояльцев?

Во-первых, у нас нет «постояльцев», у нас — подопечные. Именно так мы называем живущих в пансионате бабушек и дедушек. Во-вторых, подопечные с психическими заболеваниями — не наш профиль. Повторюсь, у нас не больница. Хотя есть люди, которые правдами и неправдами пытаются «запихнуть» своего близкого к нам, руководствуясь наилучшими мотивами: слышали, что здесь хорошие условия. Так появляются липовые справки от психиатров. Люди не понимают, что подвергают опасности и своего родственника, и его соседей, и наших сотрудников. Подлог все равно будет обнаружен, а договор расторгнут. Другое дело, что у нас много случаев, когда депрессивный подопеч­ный с тяжелым характером, семейный скандалист и агрессор, в условиях пансионата, где есть общение с соседями, арт-терапия, концерты, визиты волонтеров с выступлениями и мастер-классами, становится милейшим человеком. Вовлечение в социальную жизнь — невероятно эффективный метод. Заставлять участвовать в ней никто не будет, но стараться заинтересовать — обязательно. Знаете, обычно психолог требуется как раз родным больных деменцией, а не им самим. Именно близкие часто оказываются в более страшном стрессе. Если они вдобавок, как говорят социологи, «зажаты в сэндвич-поколение», ухаживая одновременно за дементным или парализованным старшим родственником и воспитывая детей, — это совсем печально. Наш пансионат является спасением, в первую очередь, для таких семей.

Ваша компания, построившая «Курортный», называется «Забота и опека» неспроста?

Люблю придумывать для своих компаний запоминающиеся названия, которые еще и отражали бы суть бизнеса. Но в вашем вопросе есть кое-что, о чем я совсем недавно задумался, неожиданно осознав, что все мои бизнесы, так или иначе, связаны с семейным укладом, домашним уютом, теплым застольем. Почему меня якорит на таких вещах, не знаю. Но вряд ли это случайность.

текст: Алла Шарандина
фото: Алексей Костромин