Ученый-историк, автор монографии о дипломатическом церемониале и первой биографии белогвардейского генерала Романа Унгерн-Шернберга, стал широко известен благодаря серии о сыщике Иване Путилине – достойном конкуренте акунинского Эраста Фандорина. В 2001 году за роман «Князь ветра» Юзефович получил премию «Национальный бестселлер». Этой зимой выходит его новая книга – авантюрное повествование «Журавли и карлики».
До романов о Путилине у вас была отличная документальная книга «Самодержец пустыни» о бароне Унгерн-Штернберге, который восстановил независимость Монголии от Китая. Говорят, Виктор Пелевин пользовался ею, когда писал «Чапаева и пустоту».
Эта книга – история Монголии и Забайкалья в период Гражданской войны, на которую наложена биография человека – одинокого, специфического, волевого, жестокого. Мне много раз предлагали ее переиздать, но я не сделал этого, потому что в ней оказались неточности, ошибки. К тому же ко мне приходили родственники ее героев и рассказывали немало нового. К примеру, позвонил Анатолий Михайлович Кайгородов, внучатый племянник атамана Кайгородова, который воевал вместе с Унгерном. Он рассказал мне историю женитьбы барона на маньчжурской принцессе из династии Цин. Она не знала родного языка, но когда маньчжуры после революции в Китае стали изгоями, решила его выучить – из национальной гордости. В то же время и у того же филолога-востоковеда Унгерн брал уроки китайского, и принцесса в него влюбилась. А барон до этого никогда не был женат, у него и женщин-то не было. В результате они поженились. Вот такие истории, никем не задокументированные, мне особенно интересны.
Вам не захотелось после этого дополнить книгу и переиздать?
Сейчас я готовлю второй вариант, расширенный. Но меня опередили: недавно вышло пиратское переиздание, без изменений. В конце тома вклеена реклама другой книги, «Возвращение Руси» Владимира Попова, и помещен портрет автора – с усиками и челкой под Гитлера. Подозреваю, что этот Попов и есть пиратский издатель «Самодержца». Он называет себя верховным правителем Русской республики. Четыре года назад, когда был убит старший научный сотрудник Кунсткамеры, антифашист и правозащитник Николай Гиренко, именно люди Попова взяли на себя ответственность за это. И они же издали мою книгу. Мне, конечно, противно быть с ними в одной компании.
Это сильно вас ранит? Вы вообще ранимый человек?
В юности, конечно, был ранимый. Когда мне зуб сверлили, в обморок падал. Но теперь мне можно хоть стоя его выдирать, я оброс защитной коркой. Сохранять эту ранимость можно только в юности, когда рядом с тобой ангелы-хранители, но они тоже изнашиваются, они устают.
Почему у вас нет ни одного романа о современности?
С историческим антуражем проще работать, там все сглажено. Мы воспринимаем исторических персонажей сильно упрощенными. Если женщина надела кринолин, то кажется, что у нее нет месячных.
И что, в нашей эпохе нет никого, о ком вам хотелось бы написать книгу?
Вы знаете, научный руководитель моей дочери говорил так: «Мне интереснее смотреть на схватку ящерок в пыльном террариуме, чем на борьбу настоящих тираннозавров на воле». Это на самом деле одно и то же, но как-то безопаснее и спокойнее наблюдать за ящерками.
Почему вы больше не преподаете в школе? Устали от детей?
Это сложный вопрос. Я очень люблю преподавать. Но у меня уже нет такой потребности учительствовать, я много лет отработал. Теперь я отбираю часы у других преподавателей.
Вы полгода живете в Петербурге, полгода в Москве. Разница чувствуется?
Я всю жизнь, с пятнадцати лет, курю и бросить не в состоянии. Как-то стою в Москве и курю. Подходит ко мне женщина: «Куришь? Против Бога идешь». Я спрашиваю: почему, как? А она: мол, в Библии написано, что курить нельзя. Я, заинтересовавшись, отвечаю, что в Библии про курево ничего нет. «Ошибаешься. Бог сотворил всех – зверей, птиц, растения – и человека поставил властвовать над ними. А над тобой трава властвует. Значит, ты идешь против Бога». Я задумался над этой логикой. Но что дальше? А дальше она меня начинает вербовать в какую-то секту. Это у нее наработанный ход – ошарашить человека и затянуть к себе. Другой случай – в Питере. Стою, курю. Подходит женщина, пожилая, чуть-чуть пьяненькая, но симпатичная. «Куришь?» – «Курю». – «Я тебе сейчас скажу, как бросить. Мой муж все курил, курил. Потом говорит: хватит. Погасил сигарету, взял окурок в рот, разжевал и съел. И так ему стало противно, что он после этого никогда сигареты в рот не брал». Вот, говорит, попробуй. Я, конечно, не попробовал, но понял, что в ней было искреннее сочувствие. Вот в этих двух историях для меня разница между Москвой и Питером.
А Пермь, где вы провели детство, часто вспоминаете?
Я там нередко бываю. Это очень хороший город, интеллектуальный, я в детстве был его большим патриотом. Когда впервые оказался в Ленинграде в двенадцать лет, моя двоюродная бабушка показала мне Невский: «Видишь, какой широкий? До революции брали извозчиков, чтобы переехать с одной стороны на другую». А я в ответ: «Да ну. Наш Комсомольский проспект в Перми гораздо шире и красивее».
Какая книга последнего времени привлекла ваше внимание?
Их много, но было одно особенно интересное издание. Я писал сценарий к фильму Владимира Хотиненко «Гибель империи» и вставил туда замечательную песню 1915 года «Сестра». «Ночь порвет наболевшие нити, / Вряд ли я доживу до утра. / Напишите, прошу, напишите, / Напишите два слова, сестра. / Напишите, что мальчика Вову / Я целую, как только могу, / И австрийскую каску из Львова / Я в подарок ему берегу». Текст прекрасный, но никто не знал имени его автора. И вдруг мне звонит журналист Игорь Шушарин и говорит, что они с издателем Михаилом Сапего нашли автора. Сергей Копыткин, простой железнодорожный служащий, перед революцией издал всего одну книжку стихов, довольно слабых, но одно – вот это – гениальное. И они в издательстве «Красный матрос» переиздали этот сборник с его биографическими материалами. Книжка любопытная, очень бы ее рекомендовал.
А о своем новом романе «Журавли и карлики» расскажете?
Он, кажется, получился смешным, но и печальным тоже. Там часть действия происходит в XVII веке, часть – в современной Монголии, часть – во время Гражданской войны, но главные семьдесят процентов – в Москве 1993 года. Это большая книга, история четырех авантюристов поневоле.
Комментарии (1)