Борис Стругацкий родился в Ленинграде в 1933 году, закончил механико-математический факультет ЛГУ с дипломом астронома, работал в Пулковской обсерватории. Профессиональный писатель с 1960 года. Публиковался, в основном, в соавторстве с братом ("Полдень. XXII век", "Далекая радуга", "Попытка к бегству", "Трудно быть богом", "Обитаемый остров", "Понедельник начинается в субботу", "Улитка на склоне", "Хищные вещи века", "Пикник на обочине" и др.). Бессменный руководитель семинара молодых фантастов при Санкт-Петербургском союзе писателей. Скончался 19 ноября 2012 года на 80-м году жизни.
– Борис Натанович, братья Стругацкие работали вместе – были ли они зеркалами друг друга, двойниками, или это творческое взаимодействие иного характера?
– Они не были ни зеркалами, ни двойниками. Они были, по сути, очень разными людьми, во многом даже противоположными друг другу. Но когда наставал "час работы", они способны были превратиться в некий сплав характеров, образующий совершенно новое качество, новую, третью личность, если угодно. И даже не сплав, а скорее – новое химическое соединение: как совершенно не похожие друг на друга атомы кислорода и водорода, соединившись, дают совсем третье качество – воду. Сильно подозреваю, что нечто подобное происходило и с братьями. И ни А., ни Б. не были способны рассказать что-либо путное о том, каково это - находиться в составе АБС. Что характерно!
– Можно ли считать фантастику как жанр отражением если не будущего времени, то хотя бы нынешнего состояния человеческого сознания?
– Фантастика (как жанр литературы) есть именно "отражение настоящего", но никак не будущего. Отражением будущего можно считать разве что футурологические исследования, но и они, как правило, настолько искажены нашими представлениями о настоящем, что всерьез восприниматься не могут (и не воспринимаются). А насколько литература отражает настоящее… Это тема специального исследования. И даже – серии исследований. По сути дела, все литературоведение этим вопросом занимается. Да вот успешно ли?
– И все же фантастика, как никакой другой жанр, специализируется на будущем…
– Как известно, "цивилизованный человек отличается от дикаря главным образом предусмотрительностью". Так (или примерно так) сказал некогда Бертран Рассел. С этой точки зрения разговоры и размышления о будущем суть попросту признаки нашей цивилизованности. Человечество, прекратившее размышлять о будущем, рискует вскорости остаться и без настоящего. Другое дело, что разговоры о будущем сплошь и рядом превращаются в пустопорожнюю болтовню. Например, не следует увлекаться предсказаниями. Опыт прошлого свидетельствует: точно предсказать какую-либо конкретную реалию будущего можно только случайным образом. Технология непредсказуема. Пастернаку приписывают слова: "Будущее – это худшая из всех абстракций. Будущее никогда не приходит, каким его ждешь. Не вернее ли сказать, что оно вообще не приходит?.." А физик и философ Денис Гэйбор в своей книге "Inventing the Future" постулировал: "Будущее не может быть предсказано, но будущее может быть изобретено".
– Это слегка отдает магией. Вы имеете в виду, что своим "изобретением" будущего мы действительно способны на него повлиять?
– Никакой магии! Эдисон, Дизель, Калашников, Королев – все они, в большей или меньшей степени, изобретатели будущего. И даже наш брат-писатель, перебирая варианты грядущего и анализируя их, вольно или невольно создает новое мировоззрение, новую идеологию – делает непривычное и шокирующее (помните – "футурошок"?) обыденным и даже скучноватым. Например: способно ли сейчас ДЕЙСТВИТЕЛЬНО потрясти человечество обнаружение примитивной жизни на Марсе? Или даже появление (мирных) пришельцев из Космоса? Уверен, что потрясены будут только профессионалы, понимающие СУТЬ. Все же прочие миллиарды употребят эту информацию вместе с утренним кофе и тут же перейдут к более животрепещущим проблемам бытия. Ибо по крайней мере в этой своей части будущее уже "изобретено" и стало достоянием массового сознания.
– Допускаете ли вы вариант будущего по модели Оруэлла?
– Это представляется мне маловероятным, хотя и совершенно исключать такой поворот событий я тоже не стал бы. Этот поворот не противоречит человеческой сути и природе, а значит, не может быть совсем исключен. Другое дело, что оруэлловский мир – это тупик, как и всякая тоталитарная общественная система. А история не любит тупиков. Она их обязательно в конце концов, не так, так этак, размывает, как река размоет любую плотину, дайте ей только срок.
Комментарии (1)