Современные представления о биологии мозга отражают эволюционное наследие этой фундаментальной потребности. Когда имеется высококачественная связь, которая настраивает нас на одну волну с другим человеком — будь это посвящение другого в свои проблемы, сплетничанье об общем враге или рассказ о смешном моменте из жизни, — активируется наша система «успокойся и установи контакт». Эта система управляет целой группой биологических реакций, которые сообща интенсифицируют и углубляют связь с другим человеком.
В такие моменты «позитивного резонанса» — как называет это состояние психолог Барбара Фредриксон — мозг одного человека в буквальном смысле находится на одной волне с мозгом другого. Такое явление иногда называют «нейронной связью». Партнеры обретают способность предугадывать мысли друг и друга и испытывают одни и те же эмоции, иногда даже физически чувствуют чужую боль. Как отмечает Фредриксон, такие «микромгновения связи», дающие начало восходящим спиралям в жизни, помогают нам расти и становиться лучшей версией самого себя.
Ключевую роль в укреплении связи играет опиоидная система головного мозга. Хотя она и не является специфичной для социальной связи — фактически опиоидная система представляет собой «систему удовольствия», — по большей части именно социальные связи доставляют нам самое большое удовольствие в жизни. При возникновении глубоких межличностных отношений опиоидная система снижает активность гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы, смягчая реакцию организма на стресс. Опиоидная система также имеет отношение к появлению чувства утраты и сожаления при потере социальной связи. Она так тесно вплетена в систему связи, что довольно известная группа нейробиологов сочла тесные социальные связи «опиоидной зависимостью в определенном фундаментальном нейрохимическом смысле».
Еще один ключевой игрок в системе связи — это нейропептид окситоцин. Он вырабатывается в гипоталамусе и действует как гормон и как нейромедиатор. По некоторым данным окситоцин повышает склонность доверять и сотрудничать, а также способность различать доверие и великодушие в других. Окситоцин, помимо прочего, является частью системы «успокойся и установи контакт». Он снижает чувствительность к угрозам в определенных частях миндалевидного тела, ослабляет чувства стресса и страха.
Хотя некоторые ученые называют окситоцин «гормоном любви» и даже «гормоном объятий», последние исследования говорят о том, что действие окситоцина в социальном поведении сильно зависит от контекста. Окситоцин усиливает внутригрупповой фаворитизм, способность рисковать (в том числе лгать) во благо своей группы, соглашаться, доверять и сотрудничать. Вместе с тем его влияние на доверие заметно снижается, когда другой человек воспринимается как ненадежный, неизвестный или принадлежащий к чужой группе, имеющей иные взгляды и ценности. Когда у своей и чужой группы взгляды и ценности близки, окситоцин, похоже, не дает внутригрупповых эффектов.
В системе связи есть и третий ключевой игрок — блуждающий нерв. Он берет начало в стволовой части головного мозга глубоко в черепе и связывает мозг со многими органами, включая сердце и легкие. Блуждающий нерв успокаивает колотящееся сердце, воодушевляет на визуальный контакт с другим человеком и координирует выражение лица. Активность блуждающего нерва — которую называют тонусом — поддается измерению, ее связывают с физической, ментальной и социальной гибкостью и способностью адаптироваться к стрессу. Люди с высоким тонусом блуждающего нерва теснее связаны с другими в повседневной жизни, а это, в свою очередь, еще больше повышает тонус блуждающего нерва, создавая «восходящую спираль».
Совершенно очевидно, что связь (как и ее отсутствие) оказывает очень сильное воздействие на наш мозг и физиологию и имеет далекоидущие последствия для психического и физического здоровья. По существу, речь может идти о жизни и смерти.
Одиночество убивает
Один из последних опросов показал, что 41% взрослых считают себя одинокими, а примерно 42,6 млн взрослых старше 45 лет говорят о хроническом одиночестве. В своей книге «Одиночество: человеческая природа и потребность в социальных связях» психолог Джон Качиоппо пишет, что «социальная изоляция сказывается на здоровье ничуть не меньше, чем высокое кровяное давление, гиподинамия, ожирение и курение».
Одиночество оборачивается серьезной угрозой здоровью населения. Исследования показывают, что социальная изоляция ослабляет иммунную систему, обостряет воспалительные и другие патологические процессы, связанные с широким набором заболеваний, включая заболевания сердечно-сосудистой системы и диабет. Так, по данным исследования, проведенного в Йоркском университете, у изолированных или одиноких людей риск ишемической болезни и инсульта был соответственно на 29 и 32% выше, чем у контрольной группы участников, имевших сильные социальные связи.
Одиночество приводит не просто к временной хвори, оно в буквальном смысле убивает нас. Одно из исследований показало, что чувство одиночества, социальной изоляции или жизнь в одиночестве повышает риск смерти на 26, 29 и 32% соответственно. У страдающих от субъективного чувства одиночества, а также от объективной изоляции от других самый высокий риск смерти. Риск гибели от одиночества сравним с риском смерти от курения и в два раза выше риска смерти от ожирения. У пожилых людей, лишенных адекватного социального взаимодействия, вероятность преждевременной смерти повышается в два раза.
Ни один человек не может похвастаться отсутствием печальных последствий одиночества. Удовлетворение никакой другой базовой потребности не может заместить потребность в глубокой связи — ни потребности в деньгах, ни потребности в славе, власти, популярности, ни даже потребности в принадлежности и принятии, хотя мы нередко и пытаемся найти такой заменитель. Как отмечает Лео Броди в своем обширном анализе истории стремления к славе, желание добиться известности зачастую опирается на «мечту о принятии», иначе говоря, на идею о том, что известность дает человеку любовь, принятие и популярность у других до конца жизни. Как могут подтвердить многие из тех, кто реально добился славы, эта мечта чаще всего иллюзорна и даже при ее осуществлении слава не приносит глубокого удовлетворения.
Что не так в нашем обществе, если одиночество настолько распространено? Прежде всего, существует социальный запрет на признание в одиночестве и табу на демонстрацию открытого желания иметь новых близких друзей. Однако это только часть общей картины. «Мы поступаем предельно неестественно в отношении нашей потребности в социальной связи, а потом удивляемся, почему у нас нет чувства связи», — говорит Эмма Сеппала, директор по научной работе в Центре изучения сострадания и альтруизма Стэнфордского университета.
Сеппала продолжает: «То, как мы распределяем приоритеты в своей жизни, и то, что мы выдвигаем на первый план, нередко идет вразрез с нашей величайшей потребностью в принадлежности. Будь это материальные блага или удовольствия, финансовый или социальный успех, мы полностью упускаем из виду главное. Мы не видим, что счастье нам приносит связь — с семьей, с религиозной или социальной общиной, с чем-то большим, чем мы сами, с чем-то за пределами собственного "я". Мы совершенно потеряны, и есть веские причины, по которым так много людей чувствуют себя потерянными, озабоченными, подавленными и одинокими».
Голубые зоны и душевная связь
В культурах, где культивируется личное взаимодействие, люди ощущают глубокую удовлетворенность и живут долго. Дэн Бюттнер занимался исследованием разных групп людей по всему миру, в том числе жителей греческого острова Икария в Эгейском море. Столетний возраст — обычное дело для обитателей этого острова. Чем объясняется их секрет?
Здоровая диета и умеренные физические нагрузки, несомненно, играют свою роль. Однако эти факторы лишь часть широкого набора взаимно подкрепляющих друг друга аспектов, которые совместно обеспечивают долгую, здоровую жизнь. По словам жителей острова, их очень мало заботят деньги. «Во время многочисленных религиозных и культурных праздников люди скидываются и сообща покупают продукты и вино. Если деньги остаются, их раздают бедным. Это место, где главное не “я”. Там главное “мы”», — говорит один из живущих на острове врачей Илиас Лериадис.
Социальная структура имеет особенно большое значение. Активному использованию социальных сетей местные жители предпочитают личное общение и социальную поддержку. «Даже если вы необщительный человек, то все равно никогда не останетесь в полном одиночестве, — пишет Бюттнер. — Соседи выманят вас из дому на деревенский праздник, и вы получите свою порцию козлятины». Японское понятие «икигай» (мотив, из-за которого вы просыпаетесь каждое утро) является всеобъемлющим. «Оно заставляет долгожителей подниматься с кровати и мягкого кресла и заниматься преподаванием карате, духовным наставничеством или передачей традиций детям».
Пожилых людей на острове Икария почитают и привлекают к общественной жизни в сообществе. Они живут в своих больших семьях до 100 и более лет! Как выразился один 101-летний житель Икарии, «мы просто забываем умереть». А вот американцы, по словам Сеппала, наоборот, «отправляют своих стариков куда-нибудь подальше». Результаты исследования Бюттнера показывают, что в дополнение к расходованию $31 млрд в год на витамины и пищевые добавки, $71 млрд на диеты и $21 млрд на тренажерные залы американцам было бы полезно потратить немного денег на культивирование высококачественных связей.
Наука говорит абсолютно однозначно: социальная связь — это вовсе не отражение масштабов ваших социальных сетей, вашей популярности или числа знакомых. Потребность в связи удовлетворяется чаще всего, когда у нас есть безопасная, стабильная и близкая связь всего с несколькими людьми. При наличии чувства безопасности и удовлетворенности в отношениях у нас намного чаще появляется устойчивое чувство самооценки и мастерства. А вот невозможность удовлетворения потребности в связи заставляет нас намного больше уделять внимания статусу и популярности.
Отрывок предоставлен для публикации издательством Альпина Паблишер.
Комментарии (0)