Классик ленинградского искусства Геннадий Устюгов — его живопись хранят в коллекциях Эрмитажа, Русского музея и в частных собраниях по всему миру — живет в психоневрологическом интернате, пишет стихи и в январе 2022-го показал выставку своих (только новых!) работ в галерее Invalid House. В рамках премии «ТОП50. Самые знаменитые люди Петербурга» — 2022 мы попросили друга Геннадия Афанасьевича, фотографа Юрия Молодковца поговорить с художником и сделать его портрет.
Часть 1
Так, ну что, Геннадич, товарищ мой дорогой, давай начнем знаешь с чего? Первое, что… Геннадич, ты меня слышишь?
Что?..
Что я хочу сказать…
Говори!
Я поздравляю тебя с твоим юбилеем. 85 лет!
Спасибо.
18 марта. Правильно?
18 марта 1937 года.
Где ты родился?
Я родился в Киргизии! Киргизская ССР, Фрунзенская область, город Токмак, улица Луговая, дом 96. Мать работала портной. Отец — учителем русского языка, киргизов русскому учил. А потом отца забрали в армию, был артиллеристом он.
Когда вы в Ленинград перебрались?
Батька нас вывез после войны. 1946 год. Приехали в Петербург. Жили на Лиговке, потом на набережной реки Мойки, Институт академии (Бонч-Бруевича). Нас не прописали в Петербурге, предложили ехать на Карельский перешеек. Батька стал плотником. Мать работала с курами, кормила их, лечила, работала одна нечистую работу.
Когда же ты начал рисовать?
В школе, в Царской деревне. С 7-го класса пошел экзамен сдавать в СХШ.
Ты закончил СХШ?
Нет, отучился три года, и меня исключили по неуспеваемости по общеобразовательным предметам. Плохо знал историю, литературу, математику, физику, химию. Ничего не понимал, чему учили.
И куда пошел?
Работать, на завод «Большевик». Плакаты писал, стенгазеты делал, объявления вешал, карикатуры рисовал на рабочих, кто прогуливал, кто пьянствовал.
Скажи, а в какой момент, ты считаешь, ты стал художником?
С тобой познакомился.
Ну… это ладно. Ты до знакомства со мной был более чем…
До тебя не рисовал. А так да — натюрморты, в заповеднике, в зоопарке рисовал, пейзажи рисовал, как грустно в деревне.
Часть 2
Геннадич, вот ты когда первый раз в Эрмитаже оказался, какой художник тебя в самое сердце поразил, помнишь?
Рембрандт.
Что скажешь о Рембрандте?
Ему так тяжело было. Он, Рембрандт, похож на меня. Продал картины свои, потом покупал картины. И стал бедным.
Вот окажемся с тобой в Эрмитаже, кого из художников пойдем повидать?
Рафаэль, Лотто, Эль Греко, Леонардо.
А к французам, друзьям твоим?
Давай сходим. Чтобы работы их в памяти оживить. Увидим старые картины французских художников — и дадут они нам здоровья, помолодеем мы.
Ну а импрессионисты — есть у тебя чувство, что кто-то из них твой учитель?
Похоже, я немножко учился у Матисса. А так Дерен мне нравится, Марке, Руссо…
Есть в Петербурге любимые места?
Михайловский сад, Спас на Крови. Рисовал пейзажи я там, у Спаса.
Не помню ни одного пейзажа твоего у Спаса на Крови.
А я уничтожил их почему-то.
Действительно — почему?
А не знаю. Так тяжело было рисовать эти картины. И вот уничтожил.
Что же такое любовь?
«Небо, как полог ночной,
Брошенный высоко над землей.
Я рукой достаю
И тебе отдаю, как самое дорогое».
Часть 3
Геннадий Афанасьевич, скажи, в какой момент ты начал стихи писать?
Это уже был на пенсии я. И на пенсии работал художником на заводе «Большевик» Владимира Ильича Ульянова-Ленина. И вот начал.
Вот у тебя много стихов написано, очень-очень много. Какие-то наизусть помнишь?
Да мало помню, Юра. Такой вспомню:
«В лесу куковала кукушка,
и ей откликалось —“Ку-ку”…
Бедное сердце мое разрывалось,
Ему ничего не откликалось».
А еще?
«Я здесь прохожий, я здесь прохожий
Иду — куда? Иду к себе домой.
И словно Бог — птица
И крылья у меня под плащом, за спиной.
Мой дом — Земля, планета, звезда моя,
А Земля была и Сатурн
Марс — Земля, но цвет неземной».
А у тебя ведь стихов много про Бога. Почитаем?
Книжка есть у меня, вон, посмотри —
синяя, со стихами.
«Вот я — Иконописец,
Бога встречаю на пороге своем,
Но что при том?»
«Мне радостно идти за солнцем по земле,
Но сам Бог не знает, как тяжело мне».
«Не затаю я в сердце ненависть
Против врага своего,
От того, что Бог один у нас у всех на земле».
«Если что-то потерял в молодости
Никогда, никогда не найдешь в старости».
«Мимо заборов часто прохожу,
Знаю, что там,
За заборы не захожу».
«Я не знаю тебя, Христос
Но ты мой брат
Обратно к тебе пойдем —
Будем молиться у твоих врат, брат».
«Солдат вернулся,
Стоит у дверей, как ребенок
И не запнулся, а скорей, скорей в дверь
стучать,
А то войне как бы снова не начаться,
Снова войне не начать».
Ну что, Геннадич, видишь, как хорошо. Три тома стихов у тебя.
Спасибо.
Часть 4
Тяжело очень.
Это правда. Вот ты, Геннадич, художник, тебе 85 лет. Какой совет дашь молодым художникам? Как им действовать?
Знать многое надо, Юра. И новую, здравую жизнь искать везде и во всем надо. Забыванием оживлять самого себя надо и свои картины оживлять надо забыванием. Чтобы все смотрели на твои картины, зажмурясь: «Что ты за человек? Почему так сделал картины, почему? Что такое на картинах?» Заставлять человека плакать и мечтать, учиться думать по картинам, чтобы быть человеком правды.
Геннадич, серьезный вопрос: что такое правда?
Правда разная бывает, Юра.
Ну, например?
Работа должна быть правдой. И отвечать за свою работу — это тоже правда.
Что, по-твоему, красота?
Жить надо по-человечески. Будет тогда красота тебе вечно.
Геннадий Афанасьевич, я вот сам несколько раз был свидетелем того, что ты рассказываешь про художника, про жизнь его — и плакать начинаешь.
Да, было так, что уж.
А почему плачешь?
Художники — как Боги, Юра. Они радость берут от своей работы — и людям отдают радость и здоровье своими работами, понимаешь? Учат жить по-русски, по-древнерусски учат жить. Учат русских, украинцев, греков, мордву, казахов, немцев — учат всех жить по-человечески. Мечтать заставляют человека, как они сами умеют мечтать.
Юрий Молодковец, фотограф Государственного Эрмитажа, коллекционер, галерист:
«С Устюговым меня познакомил Александр Флоренский, думаю, это произошло в середине 1990-х. Мы приехали в гости к Геннадию Афанасьевичу на улицу Бабушкина, где он жил с мамой в трехкомнатной хрущевке. Стены квартиры были плотно увешаны картинами Мастера и репродукциями мировой живописи. Одна из комнат была превращена в мастерскую художника — еще нетронутые холсты, кисти, палитра, мольберт, книги по искусству, пол был тоже как палитра. Одной из первых картин, купленных мной у Устюгова, была "Девушки с кувшинами" (1999). Она написана поверх другой работы, которая называлась "... красные люди пустыни?" — если посмотреть на просвет, то можно увидеть три красные фигуры. Стоя перед эрмитажной "Музыкой" Матисса и рассматривая смещенные красные фигуры под зеленым покровом, я вспоминаю Геннадия Афанасьевича — не зря его называют "русским Матиссом"».
Текст и фото Юрия Молодковца.
Комментарии (0)