Коллекционер Анна Амосова показывает, как сделать арт плюс фэшн в интерьере: к картинам Сергея Бондарева и Юлдус Бахтиозиной добавить графику Кирилла Челушкина и разместить это все в самом настоящем дворце — бывшей квартире великого князя Георгия Михайловича, первого куратора из семьи Романовых.
Генеральный директор сети детских садов «Лимпик» Анна Амосова превратила квартиру внука Николая I, великого князя Георгия Михайловича в место диалога классического и современного искусства: витражи середины XIX века мастерской Сверчкова соседствуют с монументальной графикой Кирилла Челушкина, фото Влада Монро в образе Павла I перекликается с конным барельефом Ново-Михайловского дворца, а картины Юлдус Бахтиозиной и Сергея Бондарева отвечают за максимальный фэшн
Как рояль в память о Шостаковиче встретился с фотографией Влада Монро
Моя коллекция современного искусства собрана из двух слагаемых — соответствия интерьеру и моего внутреннего совпадения с художником. Ведь с картинами как с людьми: ты чувствуешь, можешь с ними идти дальше или нет. Чисто декоративный подход меня не устраивает, я всегда ищу смыслы. Квартиру в центре я подбирала давно, мои взрослые дети уехали учиться, и я решила, что, кроме загородного дома, будет удобно иметь городскую резиденцию. И вдруг появилось объявление об аукционе-продаже помещения на Миллионной улице, которое стояло законсервированным с 1990-х годов. Если бы не консервация, здесь сделали бы жуткий евроремонт, не сохранив ни лепнину, ни полы из пяти пород дерева, ни камины, ни дубовые консоли. Самое главное, что витражи в готическом стиле середины XIX века мастерской Владимира Сверчкова чудом дожили до наших дней в великолепном состоянии. Для экспертного мнения я приглашала художника-реставратора витражей Государственного Эрмитажа Вадима Лебедева. А Татьяна Княжицкая, автор книг по истории витражей, объяснила, что для получения цвета раньше использовали натуральные камни. Я недавно зашла в столовую, и на солнце все тени были разноцветными — невероятно красиво! В большой гостиной витражи не сохранились. Мне сказали, возможно, они хранятся в Музее истории Санкт-Петербурга, но пока меня не очень-то хотят видеть в архивах. Как во многих музеях, сотрудники там не очень торопливы. До сих пор не могу поверить, что выиграла этот аукцион: думаю, что квартира ждала именно меня. Она находится в жилом корпусе Ново-Михайловского дворца, который архитектор Штакеншнейдер задумал как «шталмейстерский» — для начальника конюшен.
Для того времени дворец был передовым архитектурным решением, он сразу строился с электричеством, канализацией и вентиляцией. Сначала квартиру здесь занимал третий сын князя Михаила Николаевича Романова Георгий, внук Николая I, много лет занимавший пост куратора Музея Александра III, ныне — Русского музея. Здесь хранилась его уникальное собрание русских монет — одна из лучших нумизматических коллекций. После революции на Миллионной поселился маршал Тухачевский. В гости к нему часто приходил композитор Дмитрий Шостакович. В память об этой дружбе я поставила в гостиной рояль. Когда мы начали восстанавливать малую гостиную, то обнаружили, что под слоем гипрока спрятана арка. Она повторяет арку конюшен напротив во дворе — и я специально не стала декорировать окна шторами, чтобы был виден барельеф, на котором изображены конюх с лошадьми и кот, который отгоняет мышей. Я подумала, что эти арки свяжут между собой копии античных статуй, которые мы нашли на антикварных рынках Европы. А для дубовой гостиной я заказала в петербургской скульптурной мастерской барельефы с метопа Парфенона «Битва лапифов и кентавров». Еще арка конюшен видна из спальни — там я обыграла ее черно-белыми фотографиями 1970-х на эротическую тему. Где-то в путешествии нашла альбом австрийского фотохудожника Макса Гамлета, а одна из его работ — девушка с лошадью — абсолютно подходит по теме. Еще в спальне висит фотокартина Валерия Кацубы «Метаморфозы монарха». На ней Влад Монро позирует перед Ораниенбаумским дворцом с оленем Пашей, который тогда жил в парке. Не лошадь, но тоже парнокопытное! (Смеется.) Стены спальни оклеены панно английской марки Iksel. У них собрана огромная коллекция принтов из исторических замков и вилл по всему миру, которые они воссоздали там, где были утраты, и теперь печатают эти панно с точной передачей материала — штукатурки, доски или шелка.
Как подружить классику с совриском и модой
Квартира на Миллионной — не первый мой опыт интеграции совриска в жизнь. Я начала собирать его практически наощупь, еще когда жила на Васильевском острове. Постепенно познакомилась с галеристами Мариной Гисич, Анной Бариновой, Ринатом и Жанной Асадулиными. Нашла арт-консультанта Наталию Елисееву — ее проект, оформленный антиквариатом и современным искусством, увидела в одном из интерьерных журналов и связалась с ней. Так совместными усилиями у меня появились полотно в стиле советского реализма художника Леонида Ротаря, графика Владимира Макеева, работа одного из первых фотографов русского глянца Влада Локтева. С последней, кстати, произошла такая история. Я как-то опубликовала «Розу в пустыне» — так называется фотография — в соцсетях. И получила сообщение от своей подписчицы: «Здравствуйте, я и есть та самая Роза». Модель, когдато позировавшая Владу, увидела себя в моем интерьере. Мы до сих пор с ней переписываемся. Все это хранится у меня в загородном доме и в кабинете. Антиквариат и совриск для Миллионной я искала специально, в этом мне помогали Наталия Елисеева и дизайнер Анна Золотарева. Они, так же как и я, совершенно фанатично отнеслись к этому проекту. Например, мы никак не могли определиться с цветом стен столовой, потому что в ней уже было много интенсивных цветов от витражей. Наконец, реставраторы, отрывая слои за слоями, нашли кусок бордовых обоев 1883 года — и тогда мы заказали обои почти полностью подходящие по оттенку этому старому образцу. После этого тут же материализовались огромная картина «Человек, который познал пределы собственных возможностей» Кирилла Челушкина и портрет папы римского работы фотографа Максима Мармура. На ней запечатлен уснувший во время мессы в Дубровнике Иоанн Павел II. Надо сказать, мои гости обожают сниматься под этой фотографией, имитируя позу папы. В дубовой гостиной разместились две деревянные шкатулки из проекта «Произрастая / MINCA» Златы Корниловой. Художница работает со старым деревом, оставшимся от разбора деревенских домов или поднятых со дна затонувших кораблей, используя японскую технику обработки дерева с помощью огня
Я поняла, что когда занимаешься пространством с любовью, оно само начинает притягивать правильные вещи. За интерьером появляются искусство, редкие книги, объекты сервировки. Например, мне достался уникальный парадный английский сервиз 1851 года: на каждом предмете сервиза — свой ботанический сюжет. Все бытовые вещи я покупаю для того, чтобы ими пользоваться, а не держать в шкафу. С искусством мне важен контакт эмоциональный. Ироничный и очень «фэшн» лайтбокс «Татарское барокко» Юлдус Бахтиозиной я купила потому, что его героиня напоминает мою лучшую подругу. Вообще эта квартира любит моду: здесь хочется выглядеть, наряжаться и вообще сибаритствовать. Я иногда устраиваю здесь кинопоказы, «Гордость и предубеждение», кажется, видела уже раз десять. Когда я еще только задумывала ремонт, точно знала, что у меня будет картина Сергея Бондарева: если уж мы говорим про моду, то кто, кроме него, может идеально поддержать эту тему? Мы познакомились, я пришла к нему в гости в мастерскую и сразу поняла — мне нужна «Очередь». С этой картиной есть диалог, мы с подругами постоянно отыскиваем на ней лица совсем разных актрис — от Катрин Денев до Розы Сябитовой. Из незакрытых гештальтов по наполнению квартиры искусством у меня остались только скульптуры. Но начало уже положено: первой стала работа из дерева «Она» Олега Шорова, преподавателя петербургской Академии художеств, мастера монументальной и станковой скульптуры. Удивительно, как искусство обладает способностью постепенно проникать во все сферы жизни. Я пятнадцать лет занимаюсь проектом «Лимпик», руковожу четырьмя суперсовременными детскими садами, где есть всё: бассейны, спортивные секции и даже шикарный театр. В обучении использую очень много интерактива: считаю, что технологии обязательны, сегодняшние малыши воспринимают информацию гораздо быстрее, чем мы в их возрасте. Постоянно придумываю арт-проекты: недавно в программе «Человек мира» проходили Италию и изучали Микеланджело: на обратную сторону стола мы прикрепили листы бумаги, дети легли под них на спину — и мы рассказали, что именно так расписывалась Сикстинская капелла. Потом они пробовали рисовать, лежа под воображаемым потолком. Еще мы устраиваем выставки и аукционы для родителей, а деньги отправляем в детские дома и онкоцентр.
Текст: Ксения Гощицкая
Фото: Ира Кузьмина
Комментарии (0)