Сиквел романа «Похороните меня за плинтусом», мемуары легенды фигурного катания Ирины Родниной, серия манифестов Казимира Малевича и еще 3 самые ожидаемые книги июля.
Внимание к «Плинтусу» подогревали узнаваемые прототипы героев: дедушка мальчика, от лица которого велось повествование, смахивал на маститого советского актера Всеволода Санаева, отчим — на полузапрещенного в советские времена режиссера Ролана Быкова. Сколько автор ни требовал воспринимать его произведение как художественный вымысел, а вовсе не мемуары, послушались немногие: уж очень натуральной, ненадуманной была сквозившая между строк неизжитая детская обида. «Раздолбай», зревший у Санаева почти двадцать лет, выглядит работой над ошибками. Писатель старательно фантазирует, дозирует собственные жизненные впечатления, а иногда не брезгует и подменить их литературными клише.
Болезненный и ранимый мальчик из «Плинтуса» подрос и к окончанию школы превратился в типичного лоботряса с советских карикатур. В аттестате с трудом натянутые тройки. Страшно худощав и неспортивен. Не увлекается ничем, кроме фотографии. Политическое бурление перестройки, транслируемое по телевизору, его тоже не интересует. Когда мать заставляет Раздолбая срочно выбрать институт, он вспоминает, что вроде неплохо рисовал в третьем классе, и решает учиться на художника.
«Хроники» — образцовый роман возмужания. Инфантильный герой внезапно оказывается заброшен во взрослый мир, который еще вчера выглядел таким далеким. И кажется, что все, чем занимаются эти самые взрослые, «какая-то похабщина», как говорилось в романе Сэлинджера «Над пропастью во ржи» (так Рита Райт-Ковалева перевела единственно верные слова, которые подросток может адресовать миру: fuck you). Впрочем, в качестве литературного аналога произведению Санаева еще уместней выбрать книги Владимира Козлова («Гопники», «Школа», «1984»), современного московского прозаика, специализирующегося на романах о молодежи 1980-х. Но есть важное различие. У Козлова повести традиционно заканчиваются коллапсом: люди, живущие в позднесоветской системе, уже стухли, потому что сама система гниет, и ничего с этим поделать невозможно. У Санаева же с первых страниц ясно: карамельного хеппи-энда, может, и не случится, но сокрушаться в финале о судьбе Раздолбая читатель не будет. Проститутки, первая пьянка, большая любовь, поиски работы — герой совершит все нужные и исключительно простительные ошибки. А чего еще вы хотели от художественного вымысла?
Павел Санаев. «Хроники Раздолбая: Похороните меня за плинтусом — 2». АСТ
Еще шесть книг июля:
 |
Ирина Роднина «Слеза чемпионки»Узкоспециальное Несмотря на название в духе «Жестокого романса», легенда фигурного катания избегает «желтизны» и ее мемуары по-хорошему сухи. Тут в основном о проблемах спорта, о том, чем тренерская школа Жука отличается от школы Чайковской, и о трениях с чиновниками. «Время» |
 |
Виктория Токарева «Так плохо, как сегодня»Камбэк золотого пера Законодательница позднесоветской женской прозы, «русская Франсуаза Саган» и автор сценариев «Мимино» и «Джентльменов удачи» написала свежую серию рассказов. Характеры и ситуации по-прежнему сочны, хотя философствований в толстовском духе стало ощутимо больше. «Азбука» |
 |
Барри Майлз «Бит Отель»Роман о битниках Друг и биограф Берроуза, Гинзберга и Керуака отчасти по их рассказам, отчасти по личным воспоминаниям воссоздает быт и нравы парижской гостиницы конца 1950-х, волею судеб ставшей приютом для американской богемы, которая бежала из Америки, охваченной маккартизмом и охотой на ведьм. «Альпина» |
 |
Жан-Кристоф Гранже «Кайкен»Вычурный детектив Автор «Багровых рек» и «Мизерере» трогательно верен себе и ни слова не пишет в простоте. Если уж полицейский, то не простой, а помешанный на японской культуре и с замашками самурая. Если преступник, то маньяк, охотник за беременными женщинами. Манерное название означает вид самурайского кинжала. «Азбука» |
 |
Умберто Эко, Эудженио Карми «Три сказки»Сказочники с ученой степенью Гуру постмодерна и ходячая энциклопедия Эко придумал три истории для детей на очень современные темы: про космос и атомную энергию. Эффект усугубляется соучастием видного художникаабстракциониста Карми, сочинившего небанальные игровые иллюстрации. НЛО |
 |
Казимир Малевич «Черный квадрат»Манифесты видного авангардиста «Лениздат» ликвидирует безграмотность, публикуя подборку полемических статей и манифестов русского авангардиста номер один Казимира Малевича. Особенно рекомендуется тем, кто не понимает, в чем ценность «Черного квадрата», и считает, что тоже так может. «Лениздат» |
Текст: Егор Галенко, Андрей Пронин
Комментарии (1)