С1998 года я нахожусь в топе диджейского мира и уже давно знаю, что конфронтация классического типа выражается в дележке территории. В конце 1990-х — начале 2000-х были клубы, в которые меня и моего тогдашнего напарника Фанки никогда не позвали бы играть. Позиция была следующая: «Кого угодно, только не их». В середине 2000-х уже мы бойкотировали другое заведение, потому что были друзьями конкурента. Дружить против кого-то — это нормально с точки зрения рынка, но ненормально для ситуации в городе, потому что это ограничивает развитие аудитории.

В Петербурге разборку со СМИ используют для самопиара. Например, пишут гадости в сторону журнала «Собака.ru», чтобы друзья в соцсетях из солидарности — ненависти к вашему изданию — поставили лайки. Так зарабатываются голоса. Понятно, что позвонить кому-то из редакторов и исправить ошибку в материале быстрее, чем писать гневный пост у себя на стене.

Недавно мы обменялись взаимными упреками в «Фейсбуке» с одним из журналистов московской «Афиши». Сразу скажу, мы с ним не знакомы, поэтому это не сведение личных счетов. Он из текста в текст доносил мысль, что в Петербурге ничего не происходит: кроме Mosaique и Stackenschneider ходить некуда и у промоутеров нет спонсорских бюджетов для больших ивентов с привозами иностранных артистов. Будучи внутри клубной индустрии, я знаю, что у нас достойных событий даже больше, чем в Москве, и некоторые спонсорские бюджеты намного выше столичных. Сам факт, что поносят мой город, меня взбесил. Я ассоциирую себя с Петербургом, а руфтопы — мероприятия нашей команды Special Case Event, проходившие прежде на террасе ресторана «Москва-City», а в этом сезоне на крыше Hi-Hat — являются визитной карточкой города наряду с вышеупомянутыми клубами Mosaique, Stackenschneider или, например, Beatnik. Многие пользователи «Фейсбука» подумали, что я так ревностно отреагировал, потому что в статье не упомянули деятельность SCE. Надо понимать, что обмусоливание в СМИ стереотипа «Питер — болото» может иметь последствия. Например, спонсоры могут прекратить сотрудничество, прикрыть бюджеты на Петербург. Я готов провести открытые дебаты на эту тему, так что можете считать это вызовом.

Специфика такова, что Москва больше сидит в «Фейсбуке», широкие массы Петербурга — во «Вконтакте». «Фейсбук» как платформа удобнее для публичных разборок: пост автоматически поднимается вверх в ленте после каждого лайка и комментария, к тому же во «Вконтакте» френдлента не является основной опцией. Из-за этого мы всегда в курсе московских срачей. Во «Вконтакте» много провинциальной аудитории с соответствующим юмором и уровнем мышления. Поэтому картинки, которые я выставляю в «Фейсбуке», никогда не размещу во «Вконтакте» — там публика, скорее всего, не поймет юмора.

Разборки в Сети показывают не только истинную сущность двух сторон конфликта, но и механизмы сознания целевой аудитории. Бывают ребята из тусовки, с которыми приятно выпить или угостить их на своих мероприятиях, а потом они же ставят лайки под оскорбляющим тебя постом. По ощущениям это как нож в спину. Я выяснял у таких персонажей причины, и оказалось, что они даже не читали текст. Например, они видят в потоке фамилию Бурцев или название Beatnik и автоматически ставят лайк, думая, что поддерживают героя или любимый бренд. Они не вникают в суть, рефлекторно выхватывая заголовки из контекстов. Я пришел к выводу, что доносить информацию в соцсетях нужно минимальным количеством слов.

Могу выделить три типажа скандалистов. Во-первых, это хипстерыэксперты. Где-то год назад у меня была заваруха в «Фейсбуке» с промоутером Юрой Милославским. Он решил после большого перерыва снова запустить серию мероприятий: собирался делать дневные пати, которые концептуально связывал с нашими руфтопами. Будто мы с ним на одной волне: все кругом говно, а мы классные. А мне такие контексты не нужны. Юра изначально был основным идеологом поп-направления на клубной сцене города и делал коммерческие вечеринки и вдруг потом неожиданно стал хипстером, а у любого хипстера, как известно, есть свое экспертное мнение. Вот и он начал высказываться на любые темы: от отсутствия андеграундных мест в Петербурге и до качества колбасы в продуктовом магазине. Но человек не может быть экспертом во всем. А читатели не вникают в глубину мысли и впитывают ее, от чего у них и портится вкус. Я долго терпел, потом высказался публично, но мы с Юрой давно друг друга знаем, пообщались лично и закрыли этот вопрос.

Хейтеры — вторая категория. Это такие маньяки, которые питаются негативом и нападают открыто. Они привлекают внимание к себе любыми способами: пытаются громко пернуть в лужу, чтобы все обратили внимание. Они чувствуют себя героями из-за мнимой безнаказанности совершенных в Сети действий. Хотя однажды я сделал скриншоты с ложными обвинениями в свой адрес, завизировал их у нотариуса как документ и мог использовать в суде против автора, если б захотел. Закон о клевете никто не отменял. Поэтому здесь актуален вопрос, осознают ли хейтеры, что иногда ходят по лезвию ножа и выставляют себя дураками. И это уже вопрос уровня развития и воспитания.

Демонстратор яиц — третий типаж. Бывает, публичные персоны друг друга ненавидят и устраивают выяснение отношений в соцсетях. Это показуха: посмотрите, какое у меня огромное достоинство, не надо со мной тягаться. Хотя уверенно можно сказать, что в массах сейчас доминируют женские качества — эмоциональность и подверженность влиянию внешних факторов. Это подпитано гуманитарностью соцсетей, суть которых заключается в балабольстве и распространении сплетен.

Вывод: опыт говорит о том, что публичное поведение всегда должно быть этичным. Первый постулат, который я вывел, — нельзя обсирать участников своего бизнес-поля, лучше высказаться тет-а-тет. Второе — не стоит рисоваться в соцсетях, будто у тебя бенефис на сцене. Третье — не нравится, как сделано у других, сделай сам и докажи правоту результатом, а не нытьем.